Глава IX

– - Ровность и уничтожение эго

Полное самопосвящение, совершенная ровность, беспощадное стирание эго, трансформирующее освобождение природы от ее невежественных принципов действия - это шаги, посредством которых может быть подготовлена и достигнута отдача всего нашего существа Божественной воле - самоотдача истинная, всеобщая и без утаек. Первой необходимостью является цельный дух самопосвящения в наших работах; это должно стать сначала постоянной волей, затем прочно укоренившейся нуждой во всем существе, и в конце концов - его автоматической, но живой и сознательной привычкой, самосуществующим поворотом к тому, чтобы совершать все действия, как жертвоприношение Высшему и завуалированному Могуществу, присутствующему в нас, и во всех существах и во всех работах вселенной. Жизнь является алтарем этого жертвоприношения, работы - нашими подношениями, трансцендентные и универсальные Могущество и Присутствие, все еще скорее видимые мельком или чувствуемые, чем чем известные или зримые - это Божество, которому они предлагаются. Это жертвоприношение, это самопосвящение имеет две стороны; существует работа сама по себе, и существует дух, в котором она сделана, дух почитания Мастера Работ во всем, что мы видим, думаем и переживаем.

Работа сама по себе поначалу определяется наилучшим светом, который мы можем привнести в наше невежество. Именно это мы понимаем под вещью, которая должна быть сделана. И сформирована ли она нашим чувством долга, нашими чувствами к нашим собратьям, нашей идеей того, что является благом для мира или указанием того, кого мы приняли в качестве человеческого Мастера, который мудрее чем мы, и для нас является представителем того Господина всех работ, в которого мы верим, но которого мы еще не знаем - принцип остается тем же. Должна присутствовать сущность жертвоприношения работ, а сущностью является отказ от всякого желания плодов наших работ, отвержение всей привязанности к результату, ради которого мы все еще трудимся. Ведь пока мы работаем с привязанностью к результату, жертвоприношение предлагается не Божественному, но нашему эго. Мы можем думать иначе, но мы обманываем себя, мы делаем нашу идею Божественного, наше чувство долга, наше чувство к собратьям, нашу идею того, что полезно для мира и для других, даже наше повиновение Мастеру маской для наших эгоистических удовлетворений и предпочтений, и благовидную защиту против предъявленного к нам требования искоренить всякое желание из нашей природы.

На этой стадии Йоги, равно как и на всем протяжении Йоги, эта форма желания, эта фигура эго является врагом, против которого мы должны стоять на страже с неусыпной бдительностью. Нам не надо обескураживаться, когда мы обнаруживаем его притаившимся внутри нас и использующим все виды маскировки, но мы должны быть бдительными, чтобы выявить его под всеми его масками, и безжалостными в удалении его влияния. Озаряющее Слово этого движения является решающей линией Гиты: "На действие ты имеешь право, но никогда, ни при каких обстоятельствах - на его плод". Плод принадлежит единственно Господину всех работ; наша единственная задача в отношении него - подготовить успех верным и аккуратным действием, и предложить его, если он приходит, божественному Мастеру. Впоследствии точно так же, как мы отвергаем привязанность к результату, мы должны отвергнуть привязанность к работе; в любой момент мы должны быть готовы изменить нашу работу, один курс или одно поле действия на другое, или оставить всю работу, если такова четкая команда Мастера. В противном случае мы совершаем действие не для него, но для нашего удовлетворения и удовольствия в работе, из-за кинетической природной потребности в действии или для исполнения наших склонностей; но все это - посты и убежища эго. Как бы они не были необходимы для нашего обычного течения жизни, они должны быть оставлены в росте духовного сознания, и заменены божественными двойниками: Ананда, безличный и направленный Богом восторг, изгонит или вытеснит неозаренное витальное удовлетворениеили удовольствие, радостное водительство Божественной Энергии - кинетическую потребность; исполнение склонностей не будет больше объектом необходимости, вместо этого будет исполнение Божественной Воли через естественную динамическую истину в действии свободной души и просвещенной природы. В конце концов, когда привязанность к самой работе и плодам работы будет удалена из сердца, тогда также и последняя цепляющаяся привязанность к идее и ощущению самих себя как делающих должно быть оставлено, Божественная Шакти должна быть опознана и прочувствована, над нами и внутри нас, в качестве настоящего и единственного работника.

**

Отвержение привязанности к работе и ее результату - это начало широкого движения к абсолютной ровности в разуме и душе, которая должна стать всеохватывающей, если мы должны стать свободными в духе. Ведь почитание Мастера работ требует четкого распознания и радостного признания его в нас, во всех вещах и во всех событиях. Ровность является знаком этого поклонения; это основа души, на которой может быть совершено истинное жертвоприношение и почитание. Господин присутствует здесь равно во всех вещах, мы не должны делать существенных различий между нами и другими, мудрецом и невеждой, другом и врагом, человеком и животным, святым и грешником. Мы должны не ненавидеть никого, не презирать никого, не быть отпугнутыми никем, ведь во всем мы должны виеть Одного, скрытого или проявленного ради своего удовольствия. Он раскрыт в одном немного, или более скрыт в другом, или затаен и полностью искажен в третьем в соответствии с его волей и его знанием того, что является наилучшим для того, чем он намеревается стать в форме в них и совершать в работах в их природе. Все есть наше "я", единое "я", которое приняло многие фориы. Ненависть и неприязнь, презрение и отвращение, цепляние и привязанность и предпочтение естественны, необходимы, неизбежны на определенном этапе: они сопутствуют или они помогают сделать или поддерживать выбор Природы в нас. Но для Кармайогина они являются пережитком, камнем преткновения, процессом Неведения и, по мере того как он прогрессирует, они покидают его природу. Душа - ребенок нуждается в них для своего роста, но они спадают со взрослого в божественной культуре. В природе Бога, до которой мы должны взойти, может быть несокрушимая, даже разрушительная суровость, но не ненависть, божественная ирония, но не насмешка, спокойное, ясно видящее и действенное отвержение, но не отвращение и неприязнь. Даже то, что мы должны разрушить, мы не должны ненавидеть или быть не в состоянии распознать как замаскированное и временное движение Вечного.

И поскольку все вещи являются одним "Я" в его манифестации, мы будем иметь ровность души к уродливому и прекрасному, увечному и совершенному, благородному и вульгарному, приятному и неприятному, добру и злу. Здесь также не будет ненависти, насмешки или отвращения, но вместо этого - ровный взгляд, который видит все вещи в их настоящем качестве и на их надлежащем месте. Ведь мы будем знать, что все вещи выражают или скрывают, развивают или искажают, наилучшим из возможных для них способов или несмотря на какие бы то ни было дефекты, в обстоятельствах, предназначенных для них, способом, возможным для непосредственного состояния или функции или эволюции их природы, некую истину или факт, некую энергию или возможность Божественного, чье присутствие необходимо в прогрессивной манифестации как для всей имеющейся суммы вещей, так и для совершенства окончательного результата. Эта истина есть то, что мы должны искать и открыть за преходящим выражением; не испуганные видимостями, неполноценностями или обезображенностью выражения, мы можем тогда почитать Божественное, навечно незапятнанное, чистое, прекрасное и совершенное за его масками. Все, однако, должно быь изменено, не уродство принято, но божественная красота,не несовершенство принято за наше место отдыха, но завоеванное совершенство, высшее добро сделано универсальной целью, а не зло. Но то, что мы делаем, должно быть сделано с духовным пониманием и знанием, и именно божественное добро, красота, совершенство, удовольствие являются тем, за чем нужно следовать, а не человеческие стандарты этих вещей. Если у нас нет ровности, это знак того, что мы все еще преследуемы Неведением, мы не поймем ничего по-настоящему и более чем вероятно, что мы разрушим старое несовершенство только для того, чтобы создать еще одно: ведь мы подменим оценкой нашего разума и души желаний божественные ценности.

Ровность не означает новое неведение или слепоту; она не призывает и не нуждается в том, чтобы принять серость виденияи уничтожение всех оттенков. Различия есть, разнообразие выражения есть, и это разнообразие мы будем воспринимать - куда более справедливо, чем мы могли, когда наш взгляд был затуманен частичной и ошибающейся любовью и ненавистью, восхищением и презрением, симпатией и антипатией, притяжением и отталкиванием. Но за изменением мы всегда будем видеть Законченного и Неизменного, который находится внутри него и мы будем чувствовать, знать или по крайней мере, если это скрыто от нас, верить в мудрое намерение и божественную необходимость отдельного проявления, кажется ли оно по отношению к нашим человеческим стандартам гармоничным и совершенным, или грубым и незаконченным, или даже неправильным и злым.

И так же точно, мы будем иметь такую же ровность разума и души по отношению ко всем событиям, неприятным или приятным, поражению и успеху, почету и презрению, хорошей репутации и плохой репутации, доброй судьбе и злой судьбе. Ведь во всех событиях мы будем видеть волю Мастера всех работ и результатов, и шаг в развивающемся выражении Божественного. Он проявляет себя, для тех, кто имеет видящий внутренний глаз, в силах и их игре и результатах, так же, как в вещах и созданиях. Все вещи движутся к божественному исходу; каждое переживание, - страдание и бедность не менее, чем радость и удовлетворение, являются необходимым звеном в осуществлении универсального движения, наше дело в отношении которого - понять и поддерживать. Восставать осуждать, восклицать - является импульсом наших несдержанных и невежественнх инстинктов. Восстание, как и все остальное, имеет свое назначение в игре сил и даже необходимо, полезно, декретировано для божественного развития в свое собственное время и на своей собственной стадии, но движение невежественного бунта принадлежит стадии детства души, или ее неопытной юности. Зрелая душа не осуждает, но стремится понять и овладеть, не восклицат, но усиленно трудится, чтобы улучшить и совершенствовать, не восстает внутренне, но работает чтобы подчиниться и исполнить и преобразовать. Поэтому мы будем получать все вещи с равной душой из рук Мастера. Неудачу мы будем допускать как переход, так же спокойно, как как успех, пока не пришел час божественной победы. Наши души и разумы и тела останутся непоколебленными острейшим страданием и печалью и болью, если по божественному распределению они придут к нам, и не будут пересилены интенсивнейшей радостью и удовольствием. Так высочайше уравновешенные, мы будем неизменно продолжать наш путь, встречая все вещи с равным покоем, пока мы не подготовимся к более возвышеному состоянию, и не сможем войти в высшую и универсальную Ананду.

**

Эта ровность не может прийти иначе, как посредством затяжного сурового испытания и и терпеливой самодисциплины; пока желание сильно, ровность не может прийти вообще, исключая периоды неподвижности и усталости желания, и она тогда, более вероятно, является инертным безразличием и откатом желания от самого себя, чем истинным покоем и позитивным духовным единством. Более того, эта дисциплина или этот рост в ровность духа имеет свои необходимые эпохи и стадии. Обычно мы должны начать с периода стойкости; ведь мы должны научиться противостоять, сносить и усваивать все контакты. Каждая фибра в нас должна быть обучена не отдергиваться от того, что причиняет боль и отталкивает, и не нестись во весь опор к тому, что что нравится и привлекает, но скорее принимать, встречать лицом к лицу, выносить и побеждать. Мы должны быть сильными, чтобы переносить все прикосновения, не только те, которые являются правильными и личными для нас, но и те, что происходят от нашей симпатии или конфликта с миром вокруг нас, над или под нами, и с их обитателями. Мы будем спокойно переносить действие и столкновение с нами людей, вещей и сил, давление Богов и нападения Титанов; мы будем смело встречать и поглощать в неволнуемые моря нашего духа все, что может спуститься к нам на путях бесконечного опыта души. Это - стоический период подготовки ровности, ее самый элементарный, но все же героический период. Но эта устойчивая твердость плоти, тела и разума должна быть подкреплена непрерывным ощущением духовного повиновения божественной Воле: эта живая глина должна поддаваться не только с суровым или мужественным согласием, но со знанием или со смирением, даже в страдании, с касанием божественной Руки, которая подготавливает его совершенство. Мудрый, преданный или даже любщий стоицизм любовника Бога - возможен, и это лучше, чем просто языческая самоуверенная стойкость, которая может привести к слишком сильному отвердению сосуда Бога; тогда как эта разновидность подготавливает силу, которая способна на мудрость и любовь; ее спокойствие - это глубоко продвинутый покой, который легко переходит в блаженство. Польза от этого периода смирения и стойкости - это сила души, равной ко всем протясениям и контактам.