ЛЕЙБ ГЕР. Реб Йосл.

ДИНА (поправляя портреты). Мне кажется, что так будет лучше.

БЕЙЛА (смеясь). Было бы недурно повесить здесь рядом Трудовой кодекс, чтобы твой папаша не забывал его содержание.

ЛЕЙБ ГЕР. Если вы настаиваете, я согласен. Сейчас же пришлю сюда Липу, и вы с ним поговорите.

ЦАЦКИН. Мы погибнем, если вздумаем бороться с рабочими. Мы пленники. Ничего не поделаешь. Рабочее государство. Я недавно был на польской границе и слышал своими ушами, как мельник с польской стороны дразнил нашего мельника: «Что, Янкель, соцстрах… профсоюз… спецодежда…» Больно, но что делать… Нужно быть тактичным. Когда ко мне приходит финагент и подает мне повестку на двести рублей, я ему жму руку и говорю спасибо. Мало того, я начинаю хвастать, что заработал миллиард, пусть у него разливается желчь, а не у меня. Все равно горю не поможешь.

ЛЕЙБ ГЕР. Он будет сейчас здесь.

ЦАЦКИН (сам себе). Так и ему, и мне будет приятно. Эх, если бы еще немного похудеть… Пролетариат не любит сытых физиономий.

ЛИПА. Здравствуйте, Ефим Степанович.

ЦАЦКИН (искусственно вздрогнув). Ах, Липа, здравствуйте. Садитесь. Что нового?

ЛИПА (пожимая руку). С тех пор как вы сюда явились, Ефим Степанович, и жить стало приятней.

ЦАЦКИН. Я хочу внести культурное начало между трудом и капиталом. Вы знаете, у меня денег нет. Я такой же рабочий, как и вы, и поэтому никогда не допущу, чтобы мои братья эксплуатировались. Реб Лейб этим недоволен, но ведь я зять. Он не может со мной не считаться…

ЛИПА. У вас благородная душа, но я не скрою от вас, что я все же вам не верю…

ЦАЦКИН. А если я вам скажу, что я социалист?

ЛИПА. Социалисты у нас обанкротились, мы им не верим, они нередко играют роль провокаторов.

ЦАЦКИН. Не то, вы не поняли меня, я хотел сказать, что я старый социалист, что рабочий класс мне близок.

ЛИПА. А что вы думаете предпринять в области труда несовершеннолетних?

ЦАЦКИН. Завтра будут все дети выброшены с мельницы…

ЛИПА (обрывая его). Простите, мы не заинтересованы в том, чтобы мальчики погибли, пусть они работают, но их рабочий день нужно сократить, и значительно…

ЦАЦКИН. Я согласен, а я все равно что Гер.

ЛИПА. Нет, знаете, до сих пор безобразия Лейба были нестерпимы.

ЦАЦКИН. Какие безобразия… нарушение Кодекса законов о труде… ерунда!..

ЛИПА. О, вы не знаете реб Лейба…

ЦАЦКИН. Не будем об этом говорить. Кто из нас… (Как бы припомнив.) Кстати. Вы, кажется, друг Иванова… Вы не познакомите меня с ним?..

ЛИПА. Вас… с удовольствием.

ЦАЦКИН. Я буду очень рад, если вы его сегодня же пришлете.

ЛИПА. Хорошо. Завтра у нас собрание рабочих, приходите. Послушайте, чем живет и как рассуждает наш рабочий.

ЦАЦКИН. Вы пришлете сегодня Иванова, а я завтра буду на мельнице.

ЛЕЙБ ГЕР (хохочет, с трудом успокаивается). Что такое?

ЦАЦКИН. Пролетарии всех стран, соединяйтесь…{169} Вы понимаете, я пролетарий — и они пролетарии, вот мы и соединяемся.