– Мерв сказал, что говор у него как раз северный.

Коррис кивнул. Мерв в отряде славился уникальным даром: он мог по голосу различить, откуда человек родом, и с легкостью запоминал и имитировал голоса и манеру речи различных людей.

– Значит, и второе мое предположение неверно, - задумчиво протянул капитан и в ответ на вскинутые брови помощника пояснил, - я подумал, что парень может быть полукровкой-кшаси, они медленнее взрослеют. Но полукровка, выросший на севере? Нет, это невозможно! Интересно, зачем ему в столицу?

– А разве у кшаси бывают полукровки?!

– Бывают, но редко. В последнее время я и не слышал про таких, хотя раньше некоторые из них жили в столице.

– Раньше?

– Буквально через пару седмиц после начала войны на них напал какой-то мор. Причем он убивал только полукровок, не трогая чистокровных кшаси и людей. Ладно, Боги с этим парнишкой, но как же жаль, что я не смог с ним поговорить. Такой талант, ему бы учиться! Сам знаешь, как мало у нас целителей...

– Так магия ж почти всегда у благородных, а они нешто пойдут болячками заниматься? Небось скорее в стихийники подадутся...

Коррис помрачнел, словно слова Орвана ударили по больному месту:

– Ты и прав и неправ. Обычно в целители идут те, у кого дар слабый, хотя бывает, что он есть только в одной области - исцеления, тогда и благородные становятся целителями.

– Да только такие целители простых людей лечить не будут...

– Да и не каждого благородного рена согласятся, - хмыкнул Коррис и внезапно сузил глаза, заставив Орвана поежиться, - так, а теперь еще вопрос: хоть кого-то из разбойников вы живым взяли?

Тот виновато опустил голову:

– Нет, мы ж не могли подумать, что это не обычные грабители с большой дороги. А ведь тот бандит явно неспроста ядом свою стрелу смазал...

– Ладно, что уж теперь гадать. Так, сегодня ехать уже поздно, отправляемся завтра с рассветом, а теперь ступай и позови ко мне Мерва.

Через четверть часа, отпустив Мерва, Коррис откинулся на спинку стула и покачал головой, вспоминая панику в глазах своего спасителя. Чего он так испугался? Неужели мальчишка решил, что он может чем-то навредить тому, кто вытащил его из-за Грани? Интересно, сведет ли их еще судьба?

Эрантский тракт, то же время.

Лиасса сошла с дороги и присела на пенек. Целый день она шагала, стараясь уйти как можно дальше от так устрашившего ее капитана, в то же время понимая, что они - конные - легко настигнут ее, стоит лишь захотеть. Поэтому она шла, настороженно прислушиваясь, чтобы в случае опасности спрятаться в кусты.

Выскользнув из комнаты, она была буквально одержима одной мыслью: бежать, бежать как можно дальше! Она чуть не попалась, только благодаря своему слуху успев спрятаться от Шарта, который как раз заходил со двора. Что он там делал: то ли караулил, то ли проведывал лошадей, то ли просто вышел по нужде - девушке было неведомо, но напугал он ее здорово.

И лишь теперь Лиасса вдруг задумалась: а чего она так оробела? Самое страшное, что могло случиться - догадались бы, что она девушка, так небось не убили бы... Хотя могли принять за шлюху или воровку, да пустить по кругу, и кто знает, защитил бы ее капитан? Жизнь в деревне приучила ее к людской неблагодарности, пожалуй, лишь в детях она была уверена - те-то помнили добро, пусть память у них и была коротенькая...

Вздохнув и тряхнув головой, она глотнула воды из фляги и встала, пора было продолжать путь.

Тремя часами спустя Лиасса шла по дороге и чувствовала, как подкатывает к горлу комок. Час назад принялся накрапывать мелкий дождик, вскоре превратившийся в ливень, что стегал ее ледяными струями. Поднявшийся ветер, в котором чувствовалось дыхание наступающей зимы, пронизывал одежду насквозь, заставляя девушку дрожать крупной дрожью. Капли дождя текли по лицу, смешиваясь со слезами - впервые за последние недели девушка предалась жалости к себе. Так хотелось оказаться под крышей, в тепле и сухости, протянуть усталые ноги к огню и выпить горячего отвара с медом... 'Может, зря я от отряда сбежала?' - в который раз хлюпнув носом, подумала она. Сейчас даже мысль о том, чтобы заплатить за тепло собственным телом, не казалась ей чем-то страшным...

Она продолжала идти в сгущающихся сумерках, механически переставляя ноги: шаг, еще шаг, думая о том, сколько она еще сможет так идти, пока не упадет прямо здесь, у обочины дороги. Погрузившись в свои мысли, она забыла об осторожности, поэтому стук копыт услышала в последний момент. Поежившись, отошла в сторону и, открыв рот и обняв себя за плечи, чтобы унять дрожь, уставилась на подъезжавшие повозки.

Два фургона, каждый из которых тянула пара здоровенных битюгов, были одним из самых необычных зрелищ, когда-либо виденных Лиассой: вместо обычного серого холста их покрывала ткань, разрисованная разноцветными шариками и странными лицами с гримасами на них. Кучеров ограждал от дождя навес, не давая девушке разглядеть, кто сидит на козлах. Сами фургоны были на редкость большими, они двигались сквозь серую дождевую хмарь словно виденные как-то Лиассой речные корабли.