— А давай мы сейчас поучим мое имя? — сейчас я чувствую себя маленькой трехлетней девочкой, которой объясняют, как правильно нужно держать ложечку в руках. Да даже мама со мной так не говорила в детстве.

— Хорошо. Только не разговаривай со мной, как с младенцем. Я уже взрослая женщина, мне бы пора своих заводить, — закрываю рот, понимая, что затронула не очень приятную тему.

— Как скажешь, солнышко, — Хеймитч кивает, кладя руку на мое бедро. — Значит так, сейчас будешь повторять за мной. Поняла? — киваю, накрывая его руку своей. — Хеймитч.

— Эй-мич, — улыбаюсь, стараясь не рассмеяться во весь голос.

— Нет, не так, — он утыкается носом в мою шею, громко дыша. — Прогресс определенно есть. Давай ещё раз.

— Хей-мич, — громко сглатываю, ощущая невесомые поцелуи на ключице, плавно поднимающиеся вверх.

— Ещё раз.

— Хеймитч, — то ли стон, то ли вздох срывается с губ, когда он прикусывает мочку. Если он собирается учить меня таким способом, то я буду только «за».

— Вот видишь, солнышко, всё не так уж и сложно, — он улыбается, щелкая меня по носу. В серых глазах усталость, радость и неподдельная нежность. Невероятное сочетание. — Знаешь, — его рука плавно перемещается с бедра под коленку, начиная слегка щекотать. — Я могу научить тебя ещё парочке хороших слов, которые, я уверен, обязательно тебе пригодятся.

— Каких? — ерзаю у него на коленях, пальцами забираясь под футболку.

— Очень полезных и хороших, — Хеймитч улыбается, притягивая к себе ближе. — Поверь, я хороший учитель, — улыбаюсь, медленно целуя его.

Верю, Хеймитч, верю.

========== 8. Женщина, я не танцую. ==========

— Хеймитч, поднимайся! Хватит валятся в кровати как овощ! — мой голос разносится по всему дому, останавливаясь где-то на лестнице, ведущей на второй этаж. Прислушиваюсь, надеясь услышать ответ, но его не последовало. Прекрасно.

Громко топая, специально, чтобы Эбернети слышал, поднимаюсь на второй этаж, останавливаясь у двери, ведущей в спальню хозяина дома. Дверь приоткрыта, а из комнаты доносится тихое сопение. Придуривается, я уверена. Распахиваю дверь, пробегаясь взглядом по комнате. Чисто, что удивительно.

— Хеймитч, вставай! — Хеймитч демонстративно переворачивается на другой бок, продолжая делать вид, что спит. Вот нахал! Подхожу к нему, аккуратно касаясь плеча.

— Отстань, Тринкет. Иди зайди к Питу и Китнисс, если тебе хочется с кем-то поговорить, — тихое ворчание вызывает улыбку, хочется рассмеяться, но я быстро подавляю это не совсем уместное желание. Я молчу, продолжая стоять около Эбернети, буравя его взглядом. Слышу громкий вздох, а потом он поворачивается ко мне лицом. — Ну что?

— Давай вставай! Скоро важный-преважный день! — беру его за руку и тащу на себя. Хеймитч ругается сквозь зубы, но всё же встает, недовольно глядя на меня.

Солнечные зайчики, пробивающиеся в его спальню сквозь окна, прыгают по комнате, озаряя её теплым уютным светом, а на душе так легко становится, что хочется петь и танцевать, беззаботно смеяться и веселиться, совсем как маленький ребенок, который ещё не вырос и не сталкивался с трудностями.

Хеймитч хмурится, недовольно передергивает плечами, зашторивая занавески. В комнате сразу становится как-то холоднее, темнее и не уютнее.

— Что ты хотела? — серые глаза останавливаются на мне, заглядывая, кажется, прямо в душу. Пытаюсь вспомнить, зачем же я пришла к Хеймитчу, покусывая нижнюю губу.

— Вспомнила! Я хотела научить тебя танцевать! — в воодушевлении хлопаю в ладошки, улыбаясь во все свои тридцать два.

— Что? Танцевать? — мужчина в растерянности, неподдельном. Видимо, он ожидал от меня чего угодно, но только не этого. Его брови медленно ползут вверх, а в глазах плещется недоверие.

— Да, Хеймитч, танцевать! На свадьбе, как ты знаешь, обязательно нужно танцевать!

— Постой, Эффи. Свадьба же не у меня, — он улыбается немного грустно, как мне показалось, осторожно качая головой. Сердце почему-то пропускает удар, возобновляя свое движение с новой силой. Да, свадьба не у него, но будущие молодожены пригласили его, и он обязан прийти. — Пит и Китнисс умеют танцевать, если не ошибаюсь. Солнышко мне уже рассказала, как ты учила их. Поверь, она была зла тогда, — Хеймитч смеется, подходя ко мне.

— Все гости будут танцевать, — складываю руки на груди, переминаясь с ноги на ногу. — Ты тоже. Даже не думай, что сможешь избавиться от меня.

— Женщина, я не танцую. Никогда, — его ладони ложатся мне на плечи, слегка надавливая. Скидываю его руки, отходя на шаг назад. Ну нет, Хеймитч, ты будешь танцевать.

— Придется, — вновь подхожу к нему, кладя его же руку себе на талию, а вторую руку беру в свою. Хеймитч замирает на месте, прикрывая глаза. — Мы будем танцевать вальс, — ухмыляюсь, замечая, как вытягивается его лицо. Он поджимает губы, прищурив глаза. Злится. — На раз-два-три, Хеймитч. Я веду, — он хочет что-то сказать, но я делаю шаг вперед, заставляя его отступить. Так, это уже хорошо.