– А ты?

– И я не готов, – вздохнул он. – Минус на минус дает плюс.

Хмыкнула.

Если бы все было так просто…

Третий этаж, второй, первый… Двери распахиваются, пропуская нас в длинный и петлистый коридор, по прохождению которого мы наконец-то оказываемся в большом, нет, огромном, нет, гигантском зале. Это не зал, а целый стадион, разбитый на маленькие соты. Соты… А противники-трибуты – пчелы, или даже осы. Брр… Ненавижу насекомых.

Девушка, стоящая при входе, прилепляет мне на спину номер дистрикта и отправляет к трибутам, столпившимся вокруг женщины, объясняющей что, как, зачем и почему.

– За эти несколько дней вы должны научиться всему, чему только сможете. Никто не знает, что будет на арене и никто, что может вам там пригодиться. Мой личный совет – не пренебрегайте уроками выживания. Владение оружием это, конечно, хорошо, но от инфекции и жажды нож не спасет. – Она внимательно оглядела каждого и ушла, проронив напоследок. – Удачи.

Все нерешительно переступили с ноги на ногу, не зная с чего бы начать, все, кроме профи, которые тут же пошли к секциям с самым устрашающим и острым оружием, стараясь произвести на всех впечатление.

– С чего хочешь начать? – вздрагиваю, услышав голос Пита.

– Не знаю, – пожала плечами. – Но давай пойдем куда-нибудь, где народу поменьше.

И мы зашли в ближайшую пустую секцию, инструктор которой оказывается специалистом по вязанию узлов.

Да что ж это такое… Сюжет книги меня не отпускает. С одной стороны – это очень пугает, а с другой дает надежду на то, что я выживу.

Сначала я мужественно терпела и молча занималась завязыванием этих дурацких узлов, что у меня кстати не плохо получалось, но всему рано или поздно приходит конец, а месту в моем мочевом пузыре тем более.

– Я сейчас, – обронила я, вскочив и заспешив… куда-то. Можно было бы и у инструктора спросить, но это же слишком просто. А я уже не раз убеждалась, что из любого, пускай самого обычного или даже неприятного дела, нужно выжимать максимум удовольствия, поэтому путь мой и пролег в сторону распорядителей игр.

– Можно? – обратилась я к одному из дядечек, прерывая его беседу с коллегой, и убедившись, что меня слушают, продолжила. – Извините меня пожалуйста за такую дерзость, но все мы люди смертные, каждый со своими низменными желаниями и потребностями. В виду этого, не снизойдет ли высокоуважаемый господин и не соблаговолит подсказать где находится ближайшее вместилище всего того, что нежелательно надолго задерживать в своем организме, так как это чревато нелицеприятными последствиями, иначе именуемое теми, кто любит детермировать вербальную аддитивность, кабинет задумчивости?

– Чего? – икнул он. Его соседи не смогли сделать даже этого.

– Туалет где?

Мужчина кивнул в сторону противоположного угла. Я удовлетворительно улыбнулась и поспешила по указанному направлению.

Когда человек в шоке, он по инерции отвечает только правду. Это всегда работает.

– Где была? – спросил Пит, когда я вернулась и наконец закончила последний, самый сложный узелок.

– Да так, гуляла…

– Пойдем гулять дальше…

Мы переходим в секцию маскировки. О да…

Пит тут же растворяется, как рыба в воде, и начинает выводить всевозможные узоры на своей руке, превращая её то в дерево, то в поляну, то в небо. Понаблюдав внимательно за мастером, я немного неуверенно посмотрела на свою руку. Пит замечает мою нерешительность.

– Если хочешь, можешь использовать в качестве холста мою руку.

– Твою руку? – я прищурилась и внимательно всмотрелась в его глаза, пытаясь понять не шутит ли он, а поняв, что он говорит всерьез, решила понаглеть. – Ну, рука – это как-то несерьёзно. Может, ты предложишь что-нибудь помасштабнее?

– Что? – Пит выглядел несколько озадаченно, а вот женщина-инструктор с любопытством поглядывала на нас, не забывая делать замечания девушке из седьмого дистрикта.

– Спинку, например… – на пол упала плошка с вишневой краской, вслед за ней упала челюсть парня.

– Что?

– Тебе трудно кофту снять?

– Что? – однозначно, его заело. Жалко. А я так надеялась.

– Ладно, нет, так нет, не очень-то и хотелось. – немного надув губки, беру в руки баночку с белой краской и начинаю водить в ней пальцем. – Можешь стесняться дальше…

– Я не стесняюсь. – наконец вернулся в нормальное состояние Пит и все-таки снял верхнюю часть наряда.

Мда… Зеленый он, у нас на такое явное слабо никто бы не купился. Тем лучше для меня.

Улыбаюсь и поворачиваюсь к напарнику.

Ой, какие кубики…

А вы говорите – выпечка портит фигуру. Фигня все это! Просто надо её правильно использовать, а Пит её правильно использовал, даже очень.

Это не гора мышц, от которой лично меня подташнивает, у Пита все просто… идеально. И когда он отвернулся от меня, я с удовольствием размазала белила по его весьма напряженной спине, затем добавила серую, желтую, черную, голубую и красную краски.