Шрифт:
– Китнисс, что ты… – попытался Пит воззвать к моему благоразумию, но… какого ёжика?!
– Что я?! Я не права? Давай, скажи мне, что я не права! – он предсказуемо промолчал. – Кто её убил? Ты? Я? Может, профи?! Нет! – я начала оглядываться вокруг, не зная куда мне кричать, чтобы меня лучше было слышно этим подонкам. – Это они… Они… Гады стерильные… Фрики-генномодификаторы…
– Не надо так…
– Что не надо? Говорить правду?
– Ты ведь потом пожалеешь…
Потом. Смешно… А будет ли это «потом»? Ведь…
– Разве нам есть, что терять?
Он опять промолчал. Мы вдвоём стояли и молчали, не отрывая друг от друга взгляды мокрых глаз (я оказывается всё это время плакала), пока планолёт забирал её тело. Тело… Пережить столько испытаний, чтобы в конце концов просто стать телом в деревянной коробке. Неужели, нас с Питом ждёт такая же участь? Потому что на героев мы не тянем – вдвоём не смогли спасти одну девочку.
Дебилы.
Пение птиц, наполнившее тишину, как только планолёт отлетел на достаточное расстояние, заглушил мощный звук труб. Я нервно выдыхаю и отворачиваюсь от Пита, чтобы он не видел моего выражения лица, меняющегося с яростной гримасы на истерическую улыбку и обратно.
«Дорогие трибуты, – разносится по всей арене громогласны голос Клавдия Темплсмита. – Поздравляю с тем, что вы дожили до этого момента. Исторического момента. Ведь в правилах Игр произошли некоторые изменения. Если последними выжившими окажутся два трибута из одного дистрикта, оба они будут объявлены победителями… Повторяю. Если последними выжившими окажутся два трибута из одного дистрикта, оба они будут объявлены победителями. Удачи! И пусть она всегда будет с вами!»
– Что это значит?
Что Капитолий придумал новую, изощрённую ловушку.
– Что победить могут двое.
– А что это значит для нас?
Справившись с ведром эмоций, окатившим меня волной мурашек, я повернулась к моему напарнику.
– Что мы им отомстим. За Руту. За всех.
Ага, и чтобы исполнить этот план осталось совсем немного – убить Катона, Мирту, Лису, Цепа, убедить весь мир в том, что мы любим друг друга, разыграть сценку из «Ромео и Джульетта», ещё раз убедить весь мир, что мы любим друг друга, начать восстание, пережить квартальную бойню, продолжить восстание, начать войну, пережить семьдесят шестые голодные игры, закончить войну и убить нужного президента. Всего делов-то… Но мы же справимся! А почему? А потому, что два дебила – это сила!
Комментарий к Часть II. Игры. XI Вот как-то так...
====== Часть III. Победитель. I ======
И я умею даже там смеяться,
Где слабый духом выл бы от тоски!
Эдуард Асадов
– Китнисс!
– Не сейчас.
– Но…
– Нет.
И вот я вновь бегу сквозь этот чертов лес, изредка замирая, когда среди деревьев мелькает фантом маленькой девочки, и начиная бежать в два раза быстрее, чтобы вытолкнуть из памяти образ Руты.
– Китнисс, – выдохнул он уже более хрипло во время следующей секундной остановки.
– Пит, я не могу сейчас разговаривать!
Только бежать. Только вперед. Лишь бы не думать. Лишь бы не вспоминать.
– Хорошо, – прокаркал парень, присев на пень, около которого я притормозила, чтобы дать телу время восстановиться (и почему человеческие тела такие невыносливые? Мы ведь даже трех часов не пробежали!) – Можешь не разговаривать. Просто скажи, куда мы идём.
Вот именно – идём. Я бы даже сказала – тащимся. А должны бежать.
– К профи.
– Х-х… Так я и думал…
– Ещё бы ты по-другому думал – я же сказала, что буду мстить, а месть подразумевает убийство профи и… Орр…
Я отвернулась, чтобы не видеть этого грустно-укоряющего выражения лица.
Тоже мне… Мистер “Яникогонебудуубиватьпотомучтохочусохранитьсебя…”
– Вот только их лагерь в другой стороне.
“…иневажночтояуженеразубивалэтоведьнеповодчтобыменятьсвоюточкузренияивообще…”
Стопулечки.
Я внимательно осмотрела стоящие предо мной растения, но ничего подозрительного или отличающего этот кусок леса от тысячи других не нашла и повернулась обратно к Питу.
– В смысле – в другой стороне?
Он открыл рюкзак, порылся в нем, достал флягу, которую мучительно долго открывал и опустошал, а потом всё-таки снизошёл до ответа.
– В прямом.
– Нет, – и это не я сказала – мои ноги, которые не пожелали поверить в то, что они преодолели дистанцию в несколько километров зря, а я же покачала головой и ещё раз огляделась.
– Ну вот же, вот! Я помню этот клён!
– Это дуб, – поправляет меня Пит, окончательно растаптывая остатки моей мнимой адекватности.