Глава 36. Да здравствует!

Под потолком вспыхнули яркие электрические лампы. Послышался шум пенных струй наконец-то сработавшей противопожарной системы. Дым, заполнявший лестничную клетку, резко поредел.

– Ну что же, и от таких помощников есть польза, - иронично хмыкнула Гвиэнт, прислушиваясь к новым звукам, доносящимся снизу.

– Есть здесь кто живой?!
– послышался оттуда чей-то голос, в котором ясно прослышивались истеричные нотки.
– Живые есть?!... О, Великие Звезды!...

– Поднимайтесь наверх!
– сердито крикнула Гвиэнт, с трудом отлепляя себя от стены.
– Все выжившие здесь!

– Ваше высочество, блистательная!
– высокий молодцеватый старший офицер третьего ранга, мигом разобравшись, кто есть кто, церемонно склонился перед Кэноэ и Кээрт.
– Наша вина огромна и непростительна! Мы не успели придти к вам на выручку. Но, благодарение Звездам, вы живы! Что с Императором?!

– Император и кронпринц погибли. Теперь трон занимает мой отец, его величество Клоэрмэ!
– торжественно объявил Кэноэ, хотя в этот момент ему больше всего хотелось лечь и уснуть.

К счастью, грозившую затянуться церемониальную часть оборвала леди Элаэнне.

– Дети, вы живы!
– она порывисто обняла Кэноэ и Кээрт.
– Скорее в столовую! Оонк выступает по телевидению! Вы должны это слышать!

Председатель уже не существующего Совета Пятнадцати успел нацепить на себя траурные цвета, а его голос дрожал от не сдерживаемого негодования. Звук, правда, почему-то работал с перебоями, и до них доносились только отдельные слова, но общий смысл был более чем понятен.

– ...Совершено чудовищное преступление!
– вещал Оонк.
– Жертвами террористического акта стали все члены Совета Пятнадцати!... подлое убийство Императорской семьи... сплотиться перед новыми вызовами... беспримерная скорбь...

– Бабушка Инноэне оказалась права, - шепнул Кэноэ.
– Оонк действительно оказался достаточно сумасшедшим, чтобы решиться.

– Ш-ш-ш...
– Кээрт приложила палец к губам.
– Еще не все!

– ...Сознавая ответственность перед Империей, я принимаю на себя верховную власть!
– голос Оонка в телевизоре внезапно обрел четкость.
– Возлагаю на себя титул Вождя Нации!...

Оонк не знает, что мы выжили!
– промелькнуло в голове у Кэноэ. Тем приятнее будет его разочаровать!

По экрану телевизора, между тем, снова пошли рябь и полосы. Слова Оонка опять превратились в малочленораздельное кваканье.

– ...Призываю всех расходиться по домам... тяжелое время... самым жесточайшим образом...
– прорывались к ним обрывки фраз.

– Хватит!
– Кэноэ, протянув руку, выключил телевизор.
– Мы уже услышали достаточно! Слова произнесены, пришла пора действий!... Да, и где же Император, мой отец?!... С ним что-то случилось?!

Недоумевающие, встревоженные взгляды. Советник Тропаэро угрюмо молчит. Кхаэро смотрит в пол.

– Он... убит?!

– Ранен, - глухо произнес Кхаэро, подняв голову.
– В последней атаке, когда все перемешалось, я... не уследил за ним. Он вырвался вперед... и получил иглу в спину... от недобитка...

– Где он?!

Кэноэ беспомощно оглянулся по сторонам. В столовой на брошенных на пол матрасах лежали около дюжины раненых. Отца среди них не было.

– В своих покоях, - негромко сообщил Тропаэро.
– Мы решили...

Недослушав, Кэноэ выбежал в коридор. За ним молча выскользнула Кээрт.

Отец был в сознании. Но при виде его посеревшего, покрытого бисеринками пота лица и неподвижных, словно колоды, ног Кэноэ почувствовал, как его сердце проваливается куда-то вниз.

– Рана тяжелая, - вполголоса сказал ему врач.
– Поврежден позвоночник. Задета печень, обширное кровоизлияние. Регенерационный аппарат во Дворце выведен из строя, поэтому я распорядился доставить Его Величество в госпиталь Министерства здравоохранения. Транспорт скоро прибудет. Мы обещаем довезти Его Величество живым, ваше высочество!

– Ты слышишь, папа?!
– Кэноэ склонился над отцом.
– Тебя сейчас отвезут в госпиталь! Ты выздоровеешь! Ты займешь трон!

– Нет!
– посеревшие губы слабо шевельнулись.
– Кэно, трон... тебе!... Кха... Хорошо, что ты здесь... Помоги мне уйти... по-гвардейски... Отряд... должен... идти дальше!

– Не надо!
– в отчаянии закричал Кэноэ, холодея от понимания. В трудных миссиях тяжелораненые гвардейцы сами просили своих товарищей добить их, чтобы не затруднять движение отряда.
– Отец, я не приму трон ценой твоей жизни!