С искренней надеждой на взаимность, Эстилис Тиргирхольд (Эссентессер)”.

О да, конечно, слащаво и романтично, совсем как влюбленный юноша или сошедший с ума на старости лет человек. Но она должна была понять и ответить. Эстилис прятал истину в сахарные фразы, посыпал приевшимися оборотами и заворачивал в обертку несчастной любви, чтобы никто и не подумал всерьез воспринимать это письмо. Угодил на хорошую должность и с её высоты, снисходительно, величественно, как милостивый покровитель, завязал интрижку с очаровательной дамой, которую раньше не особо привлекал. Сколько таких историй? Да тысячи… И вот пойдет тысяча первая.

И “Эссентессер” в скобках - скромно и вместе с тем достойно, словно в душе живет приверженность к старой фамилии, но долг обязывает, обязывает писать новую и ещё извиняться: так мол и так, правитель, Эссентессер, один из самых влиятельных людей в регионе. От таких смущенных признаний впору восхититься любой даме. Она восхитится. Она будет очень рада.

Эстилис вытащил конверт и аккуратно упаковал письмо милой даме, не написав ни адреса получателя, ни своего собственного. Собственного - потому что ещё не успел его узнать. Её адреса - потому что хотел сделать это перед самой отправкой.

Новый взгляд на часы. Осталось сорок минут: сколь бы тщательно Эстилис ни обдумывал свое письмо, но оно сочинялось гладко и без особых затруднений, так что потратить на него все имеющееся время не вышло. А просто сидеть, смотреть и думать не тянуло. Эстилис достал ещё несколько листов. Предполагалось, что текст этих писем будет сочинен после встречи с Байонисом Эссентессером, но планы слегка поменялись, и теперь он выводил уже не такие красивые, но четкие и аккуратные буквы.

“Строго секретно: после прочтения сжечь.

Начальнику полиции Грозового Мира.

По некоторым данным, полиция не справляется со своими обязанностями, поскольку не способна защитить Хас от деятельности бандитских формирований. В ближайшее же время вам надлежит подготовить отчет и внимательнейшим образом…”

***

Мальс Хор. Пусть отправляются подальше все эти достойные чопорности и фамилия, словно бы составленная из двух схожих. Эссентессер. ЭссенТессер. Глупая мысль. Маршал Грозового Мира просто желал носить фамилию, сответствующую его положению. Эксперимент не реформа, временный Эссентессер не Эссентессер. Преемника Байониса убил месяц назад Кей, убил немалое количество мыслей и стремлений, а то, что осталось, желало именоваться по-другому.

Об этом он и сказал Маршалу Объединенного Мира - сказал раза три, два раза поспорил и один раз чуть не поссорился. Обе стороны стояли на своем. Байонис не желал умалять достоинство правителей региона, Мальс упирался и отказывался излишне завышать свое достоинство. В конце концов учитель махнул на все рукой - и уступил. Это решение он придумал представить обществу как нежелание присваивать знаменитую фамилию всего лишь автору идеи, человеку, не отмеченному крупным магическим даром и имеющему слишком малый опыт. Звание званием, но настоящее Эссентессерство ещё надо заслужить. То ли дело Эстилис Тиргирхольд, даже в годы войны не оставлявший своего поста и действующий против врагов со всем сопутствующим риском.

О новом Герцоге Грозового Мира Байонис говорил очень осторожно, не собираясь выкладывать ученику свои выводы. Возможно, потому, что не успел их сделать. Об Эстилисе Эссентессере они оба знали довольно мало, уж слишком много переполоха в архивах навела война, лишив Грозовой Мир немало ценной информации о выдающихся его деятелях. Ориаса давала Герцогу самые лучшие характеристики преимущественно благодаря его дару. Нистария, несмотря на вечную привычку ругать людей, кратко заметила, что этот человек - достоин. Она же его и выдвинула. Фаркасс своего мнения высказывать не стал.

Байонису Эстилис казался человеком дальновидным, жестким в принятии решений и их исполнении, в нужных случаях упрямым, возможно, умелым игроком. Его глубинные цели, идеалы и специфические методы оставались пока неизвестными, но выяснение всех этих тонкостей Маршал Объединенного Мира невозмутимо поручил ученику. Вместе с приказом встретить Эстилиса Эссентессера, который прибывал на дневном “портовом”, как его называли, поезде в три двадцать.

Мальса сопровождала группа гвардейских офицеров, ехали на двух автомобилях Маршала с крытым верхом. Хор опять прикрывал глаза, поворачивая голову, чтобы не смущать людей своими шрамами, за месяц затянувшимися, однако все ещё заметными. К счастью, ехал он на заднем сидении один, однако обратно предстояло возвращаться уже с соседом-Герцогом. Что ж… Можно было рассказать и о Кее, и о полученных травмах, кое-где, разумеется, недоговаривая. Все равно Эстилису станет известно об этом громком деле и участии в нем Маршала Грозового Мира - в тот самый момент, когда выносилось решение о его идее.

Полной правды о состоянии своего здоровья Хор не сказал даже Байонису. Знал обо всем разве что Эвальд, слишком долго пробывший рядом с больным и успевший десять раз выудить подробности из каждого врача. Для прочих Мальс придумал логичное обоснование того, почему он всегда страхуется, если речь идет о ногах или глазах. Обществу незачем было знать об ухудшенном зрении и периодических болях в спине, общество полностью удовлетворилось тем, что после лечения Маршал Грозового Мира немножко помешался на здоровье и бережет ноги и глаза в любых обстоятельствах любыми способами, поскольку врачи предупредили, что впоследствии могут возникнуть осложнения.