— Значит, война все ещё идет? — вздохнул Маршал Грозового Мира.

— По всей видимости — да. Уж слишком прочно ухватились за эту землю и за свои идеи мераны — а куда им ещё деваться, не на Острова же. Определенно могу сказать лишь одно: нам здесь не рады.

— Но Грозовому Миру нужны сейчас Эссентессеры, — с уверенностью произнес Хор.

— А вы видите здесь Эссентессеров? — снова усмехнулся Эстилис. — Мне кажется, что один человек из стоящих тут от фамилии отказался, другой — от знаний. Мы пока что не относимся к достойным носителям фамилии, однако правителей Грозовой Мир получит.

Он неторопливо достал из кармана ножик и процарапал на крышке своих часов две аккуратные буквы: «О» и «М». Хор ожидал увидеть там букву «Г», но Герцог, видимо, подразумевал в этом странном вензеле всю страну. Он повозился с цепочкой, а затем швырнул отцепленные часы в волнующееся море.

— На удачу, Маршал!

***

Всю ночь после произошедшего пожара Юнари спала плохо. Ей виделись тяжелые мутные картины, преследовал запах гари и крики, и все чудилось, что пахнет паленой плотью. Не погиб никто. Человек семь пострадали, находясь в дыму, но благодаря быстрым слаженным действиям Эстилиса, Эвальда, Лейнора и матросов удалось избежать всех серьезных последствий, коими грозил «Альгенсеру» огонь.

Юнари ругала себя за то, что не смогла ничего высмотреть ни до пожара, ни в захлестнувшем палубу черном дыму. Она переговорила с капитаном, используя выданное Байонисом Эссентессером удостоверение члена тайной полиции. Стало ясно, что все это — дело рук уцелевших меранов, которые продолжали борьбу с Объединенным Миром. Фанатики. Безумцы. Обладатели особого вида магии, решившие, что это истинная магия всего материка и что он должен полностью перестроиться под их желания. Мераны пожелали заменить Эссентессеров и с помощью открывшегося могущества образовать свою огромную страну. После поражения они сумели скрыться среди обычных людей и наладить неплохую жизнь, раз могли вот так вот проникать на престижные пароходы.

Преступник плыл вторым классом, имея на то и деньги, и документы. Диверсию готовили очень тщательно — чего стоила одна таблица с выгравированными словами. И не поленились же тратить на неё время. Похоже, мераны очень внимательно отнеслись к этой акции запугивания, но был ли в ней большой смысл? На что надеялись эти люди, поджигая пароход? На то, что Эссентессеры испугаются и решат отказаться от новой идеи? Нет, это выглядело бы совсем нелепо.

Происшествие на «Альгенсере» было наглым, демонстративным призывом к возобновлению военных действий. Эскеранс, их противник, желал показать и своим, и чужим, что не намерен, как крыса, прятаться в своей норе. При учете того, что этот человек когда-то имел разветвленную шпионскую сеть по всей оккупированной территории, противостояние обещало быть кровопролитным.

Юнари не могла понять лишь одного: почему Эскеранс выступил именно сейчас? Со старой властью он воевать не хотел — выходит, имел с ней некое сотрудничество? Получалось, что в этой войне надо проверять всех друзей, какими бы верными те ни выглядели. Наблюдать и наблюдать. Не просто же так она отправилась вместе с Эссентессерами в Грозовой Мир.

Юнари решила пройтись по кораблю, ради интереса опустошив коробочку. Она подслушала пару разговоров матросов, которые разгребали остатки обгоревших шкафов в комнате для письменных принадлежностей, мыли от сажи полы и выбрасывали за борт обугленные обломки. Ничего действительно серьезного узнать из их слов не удалось, а потому пришлось двигаться дальше. Эвальд спал, Мальс Хор — тоже, Лейнор Зорренд спокойно читал книгу по баллистике, лежа на своей кровати. А Эстилиса Юнари сначала найти не смогла, потому и смекнула, что найти его необходимо. Герцог Грозового Мира обнаружился на второй палубе на носу, где смотрел на море, но любимым курением не занимался. Выглядел он уставшим: сказывалось и вчерашнее утомление, и нынешний ранний подъем, и морская болезнь.

Юнари остановилась неподалеку, со стороны поглядывая на Эстилиса. Он не мог вычислить присутствие рядом невидимого человека без сложного анализа, какой сделался недоступным после траты массы энергии на пожаре. Так что можно было не опасаться разоблачения и подслушивать, надеясь хоть на один маленький секрет обычно неприступного Эссентессера.

На прохладном ветру затрепетал подол тонкого платья и белые перчатки в изящных руках. К Герцогу направлялась Эссабина. Впрочем, кого ещё он мог здесь ожидать в столь ранний час?

— Доброе утро, — сдержанно поздоровался Эстилис.

— Доброе утро, — негромко ответила она. — Я слышала, что случилось вчера вечером. Вы не пустили огонь к нам.

— Исключительно благодаря вам, — заметил Герцог. — Если б не наша встреча и не мое желание проводить вас после неё, я бы сидел у себя в каюте и ничего не успел бы сделать. Так что за спасение всему кораблю стоит благодарить именно вас.

— Не скромничайте, — вздохнула Эссабина. — Я мало что могу. Только петь, танцевать, учить детей и попадать в удивительные совпадения. — Она замолчала, комкая перчатки, а взляд выдавал сомнение в чем-то важном, что Эссабина желала высказать. Наконец она продолжила ещё тише, чем раньше: — Мне пришло письмо с Белой Дачи позавчера.

— И что же пишут? — взгляд Эстилиса моментально прошелся по всему вокруг, выискивающий, оценивающий: Герцог проверял, не подслушивают ли их. И, разумеется, не смог увидеть ту, которая действительно подслушивала.

— Удивляются, — коротко сообщила Эссабина. Затем сделала глубокий вдох и выдала то, что и боялась, видимо, произнести: — Ваша мать ждет вас в обычном месте с конца лета.

Лицо Эстилиса перекосилось, и на минуту в нем проглянула чудовищная усталость, а затем он все же сумел принять спокойное выражение, только чуть подрагивали сомкнувшиеся на перилах пальцы.