Ночь прошла в тревожном ожидании.

Утром не успело как следует развиднеться, как перед укреплением появился хорошо вооруженный большой отряд. Торин сжал губы, заметив рядом с голубым знаменем Эсгарота зеленое, с вышитым древом знамя Короля эльфов. Сомнений не оставалось — Трандуил пожаловал к Одинокой горе собственной персоной.

Жанна всмотрелась сквозь щель бойницы. Стена, хоть и построенная гномами наспех, почти без кладочного раствора, была очень прочной, и при необходимости могла держать осаду. Зеркало воды отражало темную гору, зубцы стены и нежный румянец восхода. Редкая трава заиндевела от ночного холода, и земля под ногами вооруженных людей казалась поседевшей.

Теперь было ясно, как велик отряд людей. Одни только копейщики в несколько раз превышали гномов по численности! Впереди, перед знаменосцами, ехал Бард на вороном коне. Жанна засмотрелась на благородное животное. Конь играл под седоком, фыркал, потряхивал длинной гривой; сильные мышцы перекатывались под атласной, блестевшей на ярком солнце шерстью.

В этот раз Торин встретил «гостей» самолично.

— Кто вы такие, что явились с оружием в мой дом?! — грозный голос Короля-Под-Горой прервал тишину утра.

— Бард, из рода королей Дэйла, служитель Правителя Эсгарота, пришел требовать свою долю сокровищ за обе столицы. Люди помогли гномам, а вы в благодарность принесли разрушения и смерть! — зло отвечал ему человек.

— Я помню свои долги! — Торин помолчал и продолжил спокойнее: — И бургомистр получит все, что ему причитается. Забывчивость — недопустимая роскошь для меня… Но ты пришел с оружием, как враг и захватчик, и привел лесных эльфов! Я не отказываюсь обсуждать дела с тобой — гномы и люди всегда были добрыми соседями. Но для начала сложи оружие и отведи войско Лихолесья, что стоит за твоей спиной!

— Эльфы — наши друзья и союзники! — прокричал Бард от подножия. — Они помогли нам в трудный час, и не мне прогонять их!

— А вот гномам с такими друзьями и враги ни к чему, — подойдя к бойнице, горько прошептал Торин. Скорее самому себе, чем Барду.

Ворон переступал лапами и взмахивал крыльями, но не слетал с его плеча.

— Я буду щедр, но жду того же и от тебя. Я дам тебе время обдумать мои слова. Иначе вместо них заговорят стрелы, — не дождавшись ответа, крикнул Бард.

Он развернулся и поскакал в сторону лагеря. Воины молча последовали за ним.

— Интересно, — проговорил Двалин, усмехаясь в усы, — если бы нас здесь не было, сколько сокровищ люди отдали бы гномам?

— Боюсь, брат мой, много меньше, чем ничего, — сказал Балин, обозревая отступающих стражников и разглядывая дальний лагерь людских союзников. И отвел взгляд — во многих знаниях таятся многие печали.

Гномы прильнули к бойницам, считая дальние шатры эльфов. Их было много, очень много!

Утром следующего дня сигнал трубы прорезал воздух.

— Не передумал ли ты, Король-Под-Горой? — прокричал Бард, снова появившись у подножия горы.

— Я не меняю своих решений с каждым заходом и восходом солнца! — нахмурясь, отвечал гном.

Простые слова, складывающиеся в обычные фразы… «В этом — весь Торин», — думала Жанна. Она смотрела на него, не отрываясь, как и гномы. Бильбо же явно был в недоумении.

— Тогда выслушай наши слова! — Бард отъехал, пропустив вперед невысокого человека.

Глашатай развернул длинный пергамент и начал гнусаво:

— Именем Эсгарота и лесного Королевства, мы выставляем свои законные требования Торину, сыну Трайна, называющему себя Королем Подгорным, и просим его проявить милость и сострадание, дабы не быть объявленным нашим вечным врагом. Он должен выдать одну двенадцатую сокровищ Барду-Победителю Дракона, и отдать долги жителям Озерного города, пострадавшим по вине Смауга — проклятия рода Дьюрина. Доля сокровищ оставляется на усмотрение Короля Подгорного.

— Ты думал, у тебя только один долг, мой король? — усмехнулся Двалин, обращаясь к Торину. — А, смотри-ка ты, люди твои долги вперед тебя пересчитали!

— Даже обращение не могли правильно составить… — проворчал Балин. — Недоучки!

— Я не могу принять такое предложение — оно слишком щедро для меня, — почти смеясь, отвечал Торин.

Тщательно прицелился, чтобы не ранить ненароком, и выпустил стрелу, тяжело ударившую в нижний край щита, закрывавшего глашатая.

— Кто его учил перрреговорам? — Роак хитро взглянул на гномов.

Балин смутился.

— Надо скорее соглашаться, что он делает?! — вскричал Бильбо.

— То, что и должен делать король, — буркнул Двалин.

— Я ожидал такого ответа! — прокричал Бард.

Подъехав прямо к стене, он рявкнул на трубачей и знаменосцев, приказывая им отступить и прикрыться щитами.

Сам он и не думал прятаться. Может, надеялся попасть под шальную стрелу и радовался близости смерти? Но никто из осажденных не собирался лишать его жизни…

Вороной не мог устоять на месте, чувствуя напряжение всадника: гарцевал, крутил шеей, сбрасывая пену, злобно кусал удила.