– Ты ещё и извиняешься перед ним!

– С вас 147$.

– Держи, сдачу оставь себе!

Алекс бросает деньги в продавца, хватает меня за руку и мы выходим из магазина.

– Ай, Алекс, отпусти!

– Понабирают геев с парадов, а нормальным людям потом ходи и мучайся!

– Он был, по крайней мере, с тобой вежлив.

– Потому что он зассал, сучонок!

Алекс показывает средний палец через витрину магазина прямо этому парню, затем мы убегаем.

– Как думаешь, он нас запомнил? – кричит мне Алекс, бегущая впереди меня.

– Думаю да. Поэтому нам больше не стоит там появляться.. и вообще проходить там мимо.

– Боишься, что он позовёт своих гей-дружков и они дружно изобьют нас своими резиновыми друзьями?

Я начинаю смеяться, затем Алекс тоже подхватывает меня. Мы бежим полураздетые в холод по улице, наши кроссовки скользят по слегка замороженным лужицам, держась за руки, забегаем на дорогу, пока машины стоят на светофоре, все вокруг возмущаются, сигналят, а нам весело так, как будто нам снова пять.

Добегаем до дома, и Алекс внезапно останавливается.

– Ты чего?

– Твоей мамы нет дома?

Подхожу к входной двери и открываю её.

– Что?

– Ну, просто знаешь, вдруг она думает, что я тебя порчу или что-то типа этого. Моя ведь совсем свихнулась и несёт полнейший бред по этому поводу.

– Она действительно думает, что я вожу тебя в плохие компании, а ты вся такая белая и пушистая?

– Да.

– Хах, тогда ей следует внимательнее смотреть за своими детьми. Проходи.

– Это точно.

– Ма-а-м я дома! – кричу я на весь первый этаж. – Вот видишь, её тут нет, поэтому, чувствуй себя как дома.

– Так, мне нужна миска, кисть для покраски, если у тебя есть, перчатки.. – Алекс начала перечислять что-то себе под нос, – о, мне ещё надо, чтобы ты переоделась во что-нибудь старое.

– Футболке, что на мне, лет сто, наверное. Она достаточно старая?

– Пойдёт. Включи какие-нибудь песни, не в одиночестве же нам менять твой образ.

– Хорошо.

Бегу к себе в комнату, пока Алекс смешивает краситель с эмульсией. Расчёсываю волосы и, подойдя к музыкальному центру, включаю первый попавшийся диск.

– Нравится? – выглядываю я из комнаты. – Алекс? – в ответ тишина.

Выхожу из комнаты, чтобы проверить где она, но вижу на полу только кровавые пятна. Мама меня убьёт..

Тихо спускаюсь по лестнице, чтобы не спугнуть её, если она где-то прячется.

– Алекс, прекрати так шутить! – кричу я ей, зная о том, что она меня слышит. – Алекс!

Прохожу на кухню, идя вперёд затылком, а затем резко поворачиваю голову и вижу перед собой Алекс.

– Твою мать, как ты меня напугала!!!

Я смотрю на её руки в перчатках, которые полностью измазаны в красной краске.

– Знаешь, я тут подумала.. а ты можешь с таким цветом волос неплохие наряды на Хэллоуин забобахать!

– Например?

– Ариэль? М, как тебе?

– Ты предлагаешь мне переодеться в русалку?

– Ну, хотя да, для русалки ты слишком жирная.

– Спасибо, подруга.

– Тебе неслыханно повезло в этой жизни.

– Это ещё почему?

Алекс берёт стул и несёт его в прихожую прямо к трюмо.

– Садись. Тебе повезло потому, что в твоей жизни появилась я: всегда говорю правду, защищаю тебя, подсадила на всякую дрянь..

– Вот тут не надо.. Если бы я не захотела, я бы не стала употреблять наркотики.

– ..Благодаря мне ты научилась курить, ну, и, конечно, я неплохо целуюсь.

– Не боишься, что об этом узнает Мэдисон?

– Даже если и узнает, он нам не поверит. Готова?

Я смотрю на себя в зеркало. Внутри меня всё бурлит, я уже хочу посмотреть на себя со своим новым цветом волос! Уже хочу услышать от мамы её замечания и прочие «прелести» подростковой жизни. Уже хочу, чтобы завтра в школе на меня все показывали пальцем и шептали за моей спиной: «посмотрите, это же та тихоня Реджина! Ничего себе!» Я смотрю на себя будто в последний раз.