От этого взгляда негде было скрыться, он жёг, как полдневное солнце в пустыне. Хризолитовый цвет трепетал, то исчезал, то появлялся, душил, проникал в голову в безумной болью, давил, давил, давил. Триан пытался сконцентрироваться на одной точке, но взгляд соскальзывал, и, каждый раз, когда он отводил его в сторону, на миг мелькало страшное видение: весь прекрасный Инниар становился искусно раскрашенной фальшивой маской, сквозь которую на него смотрело Нечто. Нечто чёрное, древнее, дикое. Огромное настолько, что незримо заполняет собой всё пространство, бездушное и жадное лишь до смерти. Оно ядовито скалилось под этой маской, тяжело наваливалось, предвкушая, как поглотит его, Сара, целиком. Не останется даже памяти.

Он сам не заметил, когда начал кричать. Или ему только показалось, что он кричит? Из носа потекла свежая кровь, сосуды на страшно выпученных глазах полопались от напряжения, и Эльмирриан брезгливо отпустил обмякшее тело. Ни сердце, ни мозг Триана не выдержали его Грёз даже минуты.

Облизнув с руки маслянистую кисло-сладкую каплю крови Сара, Князь обернулся к невозмутимому золотоволосому Ларнеллу:

– Ты знаешь, что делать, Теанор.

Ларнелл кивнул, он и его три бойца молниеносно выхватили из ножен мечи, и ковёр Рушалина обагрился кровью ещё троих арши, принятых в отряд Трианом и так и не успевших ничего понять.

Легко шагая по причмокивающему сырому ковру к дверям, Эльмирриан тихо сожалел о том, что приходится так часто проливать родную кровь. Мысли неспешно повернулись к застенчивой мягкой Джейлин…

Было чуть за полночь, когда Шелара решила, что настала пора подготовить дядю к отъезду. Оставив Альшерриана за дверью, но чувствуя его безмолвную поддержку, она смело шагнула навстречу тяжёлому разговору и до сих пор выдерживала его с доблестью…

Граф Валей Карриан грузно сидел на скомканной кровати, запахнувшись в рыжеватый бархатный халат, небрежно надетый поверх белой хлопковой пижамы. Несколько толстых восковых свечей, горящих в литом напольном подсвечнике, слабо разгоняли ночной мрак комнаты и ярко освещали серебристые ниточки седины в каштановых волосах графа. Шелара, стоявшая перед ним всё время разговора, тяжело вздохнула и опустилась на одно колено. Она была уже полностью готова к дороге. По крайней мере, физически. Пара часов, всего пара часов…

Шелара сжала ладонь дяди, огрубевшая кожа была такой тёплой, такой знакомой.

– Я всё равно не смогла бы остаться надолго.

– Значит, он всё-таки твой муж, - как-то потеряно и тихо произнёс Валей, будто всё ещё надеялся, что это не так. Шелара, как честная девочка, отрицательно покачала головой, но её улыбка обесценила признание, сделав его просто ничего не значащим жестом.
– Разве мало в нашем графстве достойных женихов?

– Сам же говорил, что за нищего маркизика не отдашь, - усмехнулась девушка и прикусила острый язычок, когда заметила, как болезненно поморщился дядя.
– Извини. Просто… никто из них не сравнится с арши.

– С арши никто из людей не сравнится, Шелли. Мы слишком разные. И это неправильно.

Валей с горечью посмотрел на свою повзрослевшую девочку, в которой неуловимо угадывались черты её матери, Рогнеры Карриан. Та же фигура, смоляные волнистые волосы, то мимолётная улыбка, то поворот головы, мягкие губы, беззаботный смех и, конечно, ослиное упрямство… Всё вместе создавало призрак того, что он всё-таки нашёл свою сестру. И потерять её вновь было невыносимо больно, а удержать - невозможно.

– Люди тоже все разные, дядя, - резонно заметила девушка и пересела на перину рядом с ним.
– В них тоже нельзя быть уверенным.

– Но это хотя бы люди, - выдохнул Валей и ещё больше ссутулил плечи, сжимая руки перед собой. Он казался уставшим и разбитым.
– А что я могу противопоставить демонам? Чем я могу пригрозить ему, чтобы не смел обижать тебя?

Шелара рассмеялась, прикусывая губу:

– Поверь, это я его постоянно обижаю. Если он меня когда-нибудь убьёт, то можешь быть уверенным, что я заслужила.

Дядя ничего смешного в этом не нашёл, опять горестно покачав головой. Глаза его предательски блестели в свете свечей. Он обнял племянницу за плечи и прижал к своей груди:

– Обидеть демона… Шелли-Шелли…

Непрошеные слёзы подступили к горлу и болезненно сжали его горьким спазмом, Шелара зажмурилась и уткнулась носом в мягкое родное плечо. Совладав с собой, она прошептала:

– Я обязательно приеду ещё. И буду писать письма. Или лучше оставлю тебе Стекло, и мы сможем даже видеться хоть каждый день.

– Твоя мать тоже обещала писать, - через некоторое время вымолвил Валей.
– Но не прислала ни одного письма. Мы и не знали, жива она или мертва, пока тебя не привёз тот арши с женщиной.

– Это ты помог ей сбежать?
– она удивлённо приподняла голову.
– Ты никогда не рассказывал мне.

– Потому что ничего нового я рассказать не смогу, ты всё уже знаешь. Я помог ей и корю себя до сих пор. Меня не оставляет мысль, что, возможно, если бы я не сделал этого, если бы рассказал отцу о её плане, она была бы до сих пор жива.