Но сейчас, стоя на причале и обследуя остров, он обнаружил, что не знал с чего начать. Нетландия стала такой огромной, коварной и наполненной всякими закоулками. Как ему одному найти логово полу-феи и его деток? Он знал наверняка, что они жили в дереве, но это не помогало. Он мог сказать, что они жили над землей или, что жили где-то на воздухе. Деревьев было неисчислимое количество. Но Джеймс заставил себя так не думать, а вместо этого решил рассмотреть расплывчатое понятие «реальное преимущество».

Джеймс провел рукой по волосам и почувствовал небольшую щетину на подбородке, новые мышцы на бицепсе. Да, ему сейчас было где-то двадцать лет. Он не мог быть моложе двадцати при любом воображении. Слово «старик», которое пропел Питер, засело в его голове, когда он смотрел на огромный лес.

Резкой болью игла беспокойства пронзила его живот. Он всегда хотел стать мужчиной, сентиментальность не должна была на него влиять. Но она влияла, когда он стоял и ничего не делал, но становясь старше, обнаружил, что боится.

Когда страх поселился в нём так глубоко, что Джеймс знал - тот станет упрямым, слишком задержавшимся гостем - тогда понял, что ничего иного не оставалось сделать, как отдалиться от него, и сделал первый шаг к пляжу. После этого первого шага, уже было не так сложно сделать другой, а затем ещё один. И так, он прошёл через весь Испанский пляж (так он назвал его в честь своего корабля), и вошёл в надвигающийся лес.

Ежевика кусала его голени, а ветки деревьев царапали предплечья, когда он проходил мимо. Во-первых, он задавался вопросом, было ли это намеренно, и знал ли остров, что стояло за ним. И во-вторых, он очень пожалел о выборе гардероба - своего рода изношенная, пиратская рубашка, которая потёрлась на локтях, и тонкие штаны, стёртые на коленях, и - благо - он даже не подумал обуться. Он покачал головой и решил, что такого рода глупостью убедительно доказал - он ещё не вырос до конца. И быстрее пошёл по злобному лесу.

Он заходил всё глубже и глубже в мокрый лес, пока это не стало похоже на поход. Тогда Джеймс больше не думал, не был коварным, потворствующим пиратом; он был хищником. Он двигался гибко, опираясь только на ощущение, инстинкт и то, что движет обычно охотником. Он обнаружил, что бежит, того не желая, в ожидании встречи с известным ему деревом, которое он точно узнает; он почувствует его. Но бег быстро прекратился, когда он почувствовал свист стрелы, пролетающей мимо его носа и втыкающейся в дерево слева от него.

Джеймс сделал шаг назад, волна адреналина пробежала по венам, и повернул голову направо, отчаянно ища того, кто только что пытался его застрелить. Оттуда послышался треск ветки,его периферическое зрение уловило вспышку света, и Джеймс снова стал охотником. Бросив поиски Питера, он рванул в сторону вспышки, крепкие ноги несли его всё быстрее. Он ощущал, что кто-то был рядом, кто-то хотел его смерти. Затем, он услышал дыхание, и наконец, когда лёгкие и мышцы Джеймса уже горели, он оказался прямо перед мальчиком.

Со всей силой, которую только мог собрать, Джеймс запрыгнул на нападающего, повалив его на землю с такой силой, что оба слегка подпрыгнули. Джеймс зарычал, сидя на нападающем, пот лился по его лицу, попадая в глаза. Человек отказывался смотреть на него и закрывал лицо руками. Пот мешал, не давая чётко видеть, и Джеймса это злило. Он дёрнул руку мальчика, удивляясь, как легко ему это удалось, как мало сопротивления тот оказал, и прижал её к земле.

Взгляд его прояснился, он быстро вдохнул и быстро заморгал, сразу же озадачившись.

– Тигровая Лилия?

Она была в ярости; это было понятно. Её губы сжались в тонкую линию, а руки в кулаки. В её взгляде читался чистый яд с примесью страха.

– Джеймс Крюк, - выплюнула она.

Джеймс опомнился и пополз, чтобы встать с неё, пытаясь не акцентировать внимание на гладкой, тёмной коже её рук, мягких изгибах тела. Он на секунду отвёл взгляд, надеясь, что покраснел не так сильно, как показалось. Затем, зная, что долго игнорировать пойманную не удастся, он обернулся, взглянув на её лицо. Индианка была горда, уставившись на него невозмутимо, выглядя, как обычно, по-королевски, несмотря на ветки, запутанные в ее длинных, темных волосах и грязи, исполосовавшей её скулы. Тем не менее, она была старше, чем в последний раз, когда он видел ее, где-то между его матерью и кузеном в Лондоне. Шестнадцать, подумал он. И это сказалось. Её лицо стало более милым, глаза больше, глубже и темнее, линии её талии, бёдер и груди более чёткими; от неё у Джеймса буквально спёрло дыхание.

– Ты пыталась убить меня, - сообразил он, с трудом выговаривая фразу.

– Я пыталась убить тебя? Прости, но не я была только что на тебе сверху.

На его лице промелькнула усмешка, но он тут же подавил её и сконцентрировался на разговоре.

– Ты думаешь, я просто так пошёл за тобой? Ты выпустила в меня стрелу.

Она отвернулась, а Джеймс был доволен собой. Она была тут рядом.

– Ну, тебе не стоило бегать по лесу рано утром. Ты должен знать, что в это время мы охотимся. Ты выглядел, как животное.
– Она фыркнула, её длинный, угловатый нос сморщился, и она взглянула на него сверху вниз прямо из глубины глазниц.
– И пахнешь ты так же.