– Ее здесь нет, капитан. Клянусь Дэви Джонсом, мы слышали, как вы приказали отпустить ее. Она уплыла уже.

– Да вы спятили, оба.

Он схватился за волосы, почти вырывая их. Его всего трясло. Зачем он вообще послал их за ней? Трус. Ему следовало самому забрать ее, даже если бы индейцы напали на них по пути. Что она подумала? Что он передумал? Страх полностью охватил его, от мысли, что он потерял ее, перехватило дыхание.

Как вдруг, он услышал голос, нарушивший пугающую тишину.

– Они не безумны, сэр. Только вы. Вы, правда, верите, что вы всемогущий, капитан Крюк?

Крюк поднял голову. Голос был абсолютной копией его.

– Кому ты это говоришь, ты, незнакомец?

– Я Крюк, капитан Испанского Мэйна, самый грозный пират этих морей.

В этом голосе было что-то не то, отчего у Крюка волосы стали дыбом. Но он не мог пока разобрать, что.

– Если ты Крюк, - сказал капитан ровным голосом, - тогда скажи, кто же я?

Голос рассмеялся ехидства, злобы и ребячества.

– А вы, сэр, подделка.

Крюк прищурил глаза и помрачнел. Прозвище было до боли знакомым.

– И ты тоже.
– Его голос стал угрожающе любезным.
– Прикидываешься другим?

– Иногда.

Крюк почувствовал какое-то злобное удовлетворение. Как давно это было, когда он, еще будучи ребенком, был раздавлен рукой Пэна? Питер одурачил его тогда, заставив думать, что он особенный и великолепный, а Крюк - лишь обыкновенный ребенок.

Так же, как он дурачит его сейчас.

Разговор велся с таким высокомерием, как будто что-то или кто-то был умнее тебя.

– Ты животное?

– Нет.

Крюк не спеша осмотрелся вокруг, выискивая место, откуда мог исходить голос.

– Овощ?
– он старался даже не дышать, пытаясь расслышать звук ответа.

– Нет и нет.

– Минерал?

– А ты не силен в этой игре, верно?

Сми неуклюже перелез в другую шлюпку, Крюк закрыл глаза, стараясь не замечать плеска воды от лодки за ним.

Аа. Вот откуда это исходит.

Крюк повернул голову, страх, удовлетворение, адреналин, все смешалось в нем, так же, как когда он участвовал ребенком в неосуществившемся Отсеве Питера. Чувство было почти восхитительным.

– Ты взрослый мужчина?

Голос слегка потерял свою схожесть с исходником и выкрикнул:

– Нет!

Крюк оскалился. Расстояние уменьшалось.

– Мальчишка?

– Да. Чудесно, великолепно, умный мальчик!

– Ага.

– Ты никогда не догадаешься, пират.

– Как это ни прискорбно, но, похоже, ты прав.- Крюк глядел на точку, где должен был быть Пэн, глаза его были холодными и черными, как мрамор.

– Тогда я скажу тебе. Я Питер Пэн!

Питер вылетел, кружась, из-за камня, где Крюк ранее заприметил его. Не медля, Крюк нырнул с головой в воду, и быстро поплыл к Коричневому камню. От него исходила такая энергия ненависти, что ни одна из русалок, плавающих на дне, не осмелилась поплыть за ним.

Когда он вынырнул глотнуть воздуха, вокруг началась суматоха, и раздавался плеск воды. Шайка Потерянных (и одна девчонка, что тут же ошарашило капитана) появились из ниоткуда и набросились на Старки и Сми, пока он был под водой.

Но когда он увидел Пэна на камне, эта суматоха перестала его занимать. Он проскользнул на Коричневый камень, и все увеличилось. Гравий под пальцами, холодная струя воды, падающая на его тело, и голос Пэна проникающий в его уши, отдающийся эхом, насмешкой, стуком, все то время пока он взбирался.

Камень оказался скользким, и он вытянул руку для равновесия, чтобы удержаться на нем до появления мальчишки. Он был так поглощен ненавистью, что не чувствовал ни вины, ни страха, ни чего-то еще, что обычно сопровождало его порывы к убийству ребенка. Он взмахнул крюком, оскалился и залег в засаде.

Питер запрыгнул на верхушку камня, и, прежде чем Крюк успел подумать наброситься на него, рванулся вперед и выхватил нож у Крюка из-за пояса. Крюк побледнел. А Питер ликующе улыбался во все зубы.

Пэн поднял вверх кинжал, и в памяти Крюка всплыло воспоминание о самом первом убийстве пирата Питером. Взгляд Питера сейчас был таким самым, как и в тот раз, что повергло его в трепет. Шок был настолько сильным, что он не удержал равновесия и свалился к подножию камня.

Мальчишка имел определенное преимущество, не было смысла отрицать. Питер взмыл в воздух и ринулся вниз, вытянув руку с кинжалом Крюка. Крюк зажмурился в ожидании смерти, страх парализовал дыхание. Но острый клинок лезвия так и не вонзился в него. Вместо этого, рука Пэна схватила его за руку, помогая подняться.