Не соврал.

Потому что мне на самом деле нет дела до их постели и дел в ней.

Ровно в той мере, насколько это не касается Ромы.

Первая неделя проходит тяжело. Рома капризничает, требует маму, папу, Аню, Витю, меня и Апреля до кучи.

В день у Ромы - четыре занятия с репетиторами или в кружках. Два до обеда, два после. По выходным - прогулки в парке, экскурсии, музеи. Один раз ходили в цирк.

Не проходит мимо мальчика и обычная жизнь. Олеся берет Рому с собой в магазины, позволяет нести часть покупок, хваля за старания. Вместе готовят, убирают в квартире. Николай не отстает.

Спустя месяц Рома прилично считает до ста, выполняет арифметические действия в пределах той же сотни, причем в уме. Его речь делается намного более информативной, словарный запас увеличивается раз в пять. И, похоже, мальчик неплохо рисует.

Станет художником?

Отключаю видео. Пожалуй, можно даже премировать такую хорошую работу.

Главное, чтобы не расслаблялись.

***

Долго размышляю, стоит ли воспользоваться латексом или же просто сжечь камеры у школы и в школе.

Решаю все-таки остановиться на латексе.

Камер может быть больше, чем две или три, и все их отключить я не смогу просто потому, что не буду знать о них. Вдобавок такое большое число поломок тоже может быть подозрительным.

Ненавижу латекс.

Смотрюсь в зеркало.

Благодаря портрету Апреля я могу более точно подобрать оттенок парика, совпадающий с настоящим цветом, как и контактные линзы.

Лет десять назад маскировка при походе в школу не понадобилась бы.

Андрей объяснил, как найти класс Вити.

Второй этаж, правое крыло.

Проект школы - типовой.

Я слегка опоздал.

– Здравствуйте, Виктория Алексеевна, - здороваюсь с учительницей средних лет, подозрительно меня оглядывающей.
– Меня зовут Марк Витальевич, я сегодня поприсутствую на собрании в качестве родителя Вити Калинина.

– Да, вот его место, - женщина недовольна, что ее выступление перебили. Указывает мне на вторую парту в среднем ряду.

Прохожу, сажусь.

Косые взгляды родителей, но мимолетные. Им больше интересна успеваемость их Тань, Свет и Алеш.

Слушаю, что в текущем месяце на ремонт школы надо сдать две с половиной тысячи, которые не сдали в прошлом году, поэтому не куплены пособия...

Впрочем, об успеваемости тоже говорится.

Витя - в отстающих. Не потому, что не понимает, а потому, что делает все абы как.

Некоторым родителям раздают тетради.

Разглядываю тетрадь по русскому языку Калинина Виктора.

Подписана не до конца, две помарки на обложке, ошибка в слове "русскому".

В тетради по математике битва между строчками, выполненными Витиной рукой, и типографскими клеточками.

У клеточек нет шансов.

– Считает хорошо, - комментирует учительница, - но черновиком пользоваться не умеет. И... смотрите.

Переворачивает тетрадь, демонстрируя последнюю страницу.

Нет, у Ромы талант к рисованию побольше будет.

В конце собрания меня останавливает учительница.

– Вообще я бы хотела поговорить с Андреем Викторовичем, как с опекуном мальчика, - на лице Виктории Алексеевны по-прежнему недовольство.
– Вы вообще ему кто?

Из класса выходят последние родители.

– Я друг Андрея Крапивца, - отвечаю.

Секундная пауза. Оглядывает мое лицо и грим на нем.

И делает логичный вывод.

Секундная гримаса отвращения.

Люди...

Но надо осадить, иначе будет изображать из себя Великого Поборника Нравственности.

– Я - бизнесмен. Андрей Крапивец - мой секретарь-помощник, - жестко говорю.
– Да, мы живем в одном доме. И нет, мы не любовники. Представьте себе, в наше время такое еще возможно. А грим на моем лице скрывает витилиго. Если вы не в курсе - это отсутствие пигментации на коже, причем пятнами. Врожденное, совершенно незаразное, но привлекающее к себе внимание. Еще вопросы?

Люди очень эмоциональны.

Моя отповедь вызывает волну гнева. Внимательно слежу за реакцией.

Женщина бледнеет, краснеет, в итоге покрывается пятнами.

Забавная.

– Не беспокойтесь, - миролюбиво говорю, - не вы первая, кто так думает. Но я полагаю, что лучше объяснить все сразу, нежели позволить человеку пребывать в заблуждении собственных домыслов. А вы как считаете?

Мой вопрос сбивает с толку.

– Михаил Витальевич...
– отрывисто произносит учительница.