– Ничего, - отвечаю.
– Сиди, наслаждайся теплой водичкой.

Фыркает. Вода, как и везде в океане на такой глубине - примерно четыре градуса по Цельсию.

Нам без разницы.

Пережидать закат приходится опускаться на стартовые две тысячи. Когда мир вокруг перестает вертеться, Апрель рвется наверх, но я его останавливаю.

– Еще пять минут.

– Зачем?

– При подъеме или спуске восход или закат случаются раньше или позже, нежели на твердой земле, - поясняю.
– Две тысячи метров - примерно восемь минуты по времени. Хочешь встретить закат?

Тут же послушно оседает вниз.

– Не надо.

Киваю.

На поверхность поднимаемся спустя пять минут после заката, а на твердой земле оказываемся еще спустя час.

Отплевываемся от соленой воды.

– И как часто надо так нырять?
– задает вопрос Апрель, когда вновь может наполнить легкие воздухом.

– Раз или два в неделю. Можно чаще. Можешь вообще в океане поселиться, но не рекомендую. Помимо солнца, надо еще полет тренировать. А в воде усилий по перенаправлению гравитации нужно намного меньше.

Страдальчески вздыхает.

– Я даже не спрашиваю, топили ли так тебя, - бурчит.

– И правильно, ибо топили, - соглашаюсь.
– Причем без всяких объяснений. Вечером взяли за шкирку: "Будешь учиться солнцу". И уволокли в океан. Пока допер, что делать, куда плыть, что это за боль вокруг, и куда от нее деваться, успел от Наставника кучу лещей отхватить. Это тебе хорошо - язык жестов, семафорная азбука, азбука Морзе... А тогда под водой я только глазами хлопать мог Наставнику и рожи корчить.

– Я язык жестов не знаю, - кривится.
– Ты начал руками что-то показывать, я себя полным дураком ощутил.

– Да ладно, - фыркаю.
– Научишься. В городе есть общество глухих. Там подкараулим нужного тебе человечка.

– Только учти, что я сразу не постигну язык, - напоминает.
– Мне неделю тренировок нужно.

– Учту, - соглашаюсь.
– Дурное дело нехитрое.

Кивает.

***

Возвращаемся ближе к утру.

Андрей уже привык к моим ночным отлучкам, поэтому с верхнего этажа лишь слышен дружный храп трех человеческих существ. Четвертое, нечеловеческое, встречает нас громким мявом.

– Твои слуги не кормят твою мохнатину, - резюмирует Апрель, глядя на вьющуюся у ног кошку.

– Проверю, - натягиваю футболку со штанами.

Кошку все-таки кормят. Миска полна корма, рядом стоит чистая вода.

– Ей, скорее всего, корм не нравится, - говорю, глядя в желтые глаза с вертикальным зрачком.

– Да корми ты ее уже мясом, что ли, что ты с этим кормом, - птенец лезет в холодильник и достает кусок свинины.
– Вот, можно дать...

– Можно попробовать, - соглашаюсь.

Свинина идет "на ура".

***

Как бы я ни не хотел, но Витю приходится отправлять в школу. Выбираю ту, что поближе к дому - седьмую гимназию. Можно дойти пешком.

Витя пойдет в третий класс.

Я мог бы поручить Апрелю обучение мальчика, но Апрель ограничен ночным временем. Да и его самого нужно учить.

А из Андрея учитель едва ли не хуже, чем балерина.

Хотя нет, балериной он был бы чуть успешнее.

***

На календаре - первое октября.

Люди чинно завтракают за столом. Хотя как чинно - манеры что у Вити, что у Андрея, что у Ани далеки от идеальных.

– В понедельник пойдешь в школу, - говорю мальчику.
– В гимназию номер семь, она тут недалеко.

– Я хочу в свою прежнюю школу, - кривится.

– Твоя прежняя школа находится в часе езды, - возражаю.
– Я не собираюсь тебя туда возить.

– А дядя Андрей?
– возражает.

– Он - тем более. Если ты останешься в той школе, то он будет тратить на дорогу туда и обратно два раза в день четыре часа. В новой школе - всего час. Так что выгоднее тебя отправить туда.

– У меня там друзья...

– Новые появятся.

Дуется.

– Андрей, будешь провожать его в школу и встречать, - отдаю приказ слуге.
– Далее. Отправишь его в продленку. Пусть там делает уроки и общается.

– Понял.

– Этикет, - напоминаю.

– Да, хозяин, - вымучивает.

Киваю.

– А почему дядя Андрей называет вас хозяином?
– интересуется Витя с полным ртом.

– Во-первых, прожуй. Во-вторых, объясняю. Я его начальник. Поэтому и называет.