Только внутри все оцепенело от ужаса при мысли, что его могли не спасти.

Оказывается, благодарить стоило Дагмар.

Он знал, что она вместе с Аликс брала уроки у шведской пловчихи, чье имя давно уже истерлось из памяти. И, к её чести, делала серьезные успехи. Возможно, именно потому она тогда и затеяла спор – была уверена, что если и придется доказывать свое мнение, она-то под воду не уйдет. Он же, как и всегда, поступил крайне необдуманно, первым прыгнув в озеро.

– Это было лишь моей глупостью, – не дал ей и дальше винить себя во всех грехах цесаревич: хоть и датских фраз он абсолютно не понимал, сомнений в том, что именно можно бормотать себе под нос с таким выражением лица, не имел. – И, благодаря Вам, все же я здесь. Значит, Вам не за что корить себя.

Опустив глаза, Дагмар легким кивком показала, что дальше эту тему развивать не стоит: нарочито заинтересованно рассматривая пышные цветущие кусты, мимо которых они неспешно проходили, она молчала и пыталась решить, о чем заговорить дальше. Вспоминать детские забавы отчего-то расхотелось: возможно, причиной тому странное напряжение, царящее между ними уже с полчаса. Ровно с момента, когда королевская чета, что-то сказав цесаревичу, двинулась вперед по дорожкам, а тот внезапно задержал принцессу на пару минут у какого-то дерева, уточняя его название. Дагмар имела серьезные сомнения в том, что Николая и вправду это волновало, но все же, покопавшись в остатках знаний, казалось, выветрившихся в момент их сегодняшней встречи, сумела ответить.

И на протяжении всей этой прогулки она замечала, как мать вскользь бросает на них короткие взгляды – за полчаса насчиталось около четырех, – словно бы чего-то ждет. Если же учесть, что Тира, обычно составляющая им компанию на этих семейных променадах, осталась музицировать, а братья ускользнули куда-то еще после завтрака, их «уединение» было нарочно подстроено.

Знать бы еще, для чего.

Впрочем, Дагмар соврала бы, если бы сказала, что совсем не догадывается об этом. В конце концов, у повторного визита Николая в Копенгаген была одна-единственная цель, явно отличная от простого лицезрения датской столицы. Вопрос союза с Россией должен был решиться очень скоро. Наверняка положительно – об отказе цесаревич вряд ли бы прибыл сообщить лично. Но отчего-то даже мысль о помолвке сейчас пугала: пропало ощущение сказки, что преследовало Дагмар несколько недель, и она даже не осознавала, в чем причина.

Отношение Николая к ней было таким же, как и в первый день, потому винить его она не могла. Её собственные чувства ни на тысячную долю процента тоже не переменились – она все так же беззаветно и сильно любила его, не видя для себя иного супруга. Но все же что-то, будто из дальнего мрачного угла чудовище в детской спальне, когда нянечка гасит свечи, своим отвратительным шипением вызывало оцепенение.

Сколь сильно ей бы хотелось услышать те слова, столь сильно она боялась их.

Бездумно сорвав какой-то цветок – она едва ли поняла, почему захотела его, – Дагмар потянула за длинный лист: сейчас требовалось хоть чем-то занять мысли, только не утопать в этом невыносимом молчании, которое порождает в её разуме тысячи разных страхов.

– Когда Аликс получила предложение королевы Виктории обвенчаться с её сыном, мне стало грустно, – фразы вдруг сами упали с её губ: совсем не обдуманные – скорее какие-то обрывки воспоминаний, не оформленные мысли. – Я много слышала о том, что браки по любви – не для тех, кто находится у трона. Но когда это затронуло нашу семью, мне стало страшно за сестру – о себе в тот момент я не думала. Мы проплакали всю ночь, хотя тогда еще речь о расставании не зашла: все было лишь на уровне идеи.

Николай слушал её словно бы рассеянно: он не повернул головы и продолжал идти в том же неторопливом темпе, не убавив шагу. Но это было лишь наружным: в действительности он жадно ловил каждое слово, будто надеясь этой беседой отодвинуть ту, что неотвратимо ждет их где-то за поворотом – прогулка не бесконечна. И сегодняшний день тоже – солнце уже скатилось со своего пика и теперь медленно двигалось к горизонту.

– Потом я получила первое письмо: Аликс писала о венчании, так ярко рассказывая все – от утренних волнений до благоговения перед алтарем, словно бы я сама была там, с ней. После были еще письма. И во всех она говорила о своем счастье и любви, что подарили ей небеса: она убеждала меня, что даже не будь её супруг престолонаследником, она бы не смогла больше венчаться ни с кем другим. Тогда мне подумалось, что, быть может, даже династические браки имеют право на счастье?

В голосе её звучала такая отчаянная надежда, что Николай едва сдержался, чтобы не протянуть руку к бледной девичьей щеке, чтобы хоть как-то успокоить это неровно стучащее сердце. Дагмар походила на дитя, что жило в своем уютном коконе из добра и справедливости. Пусть не изнеженная королевскими привилегиями, она все же была убережена от неприглядной реальности, и он бы многое отдал, чтобы не дать ей столкнуться с этой стороной жизни Императрицы. Чтобы сохранить незапятнанной и безмятежной её душу, похожую на едва распустившийся цветок.

Как когда-то это делал его царственный дед: Александра Федоровна была для него маленькой райской птичкой, что могла счастливо жить только в золотой клетке, куда не доберется лапа хищного зверя, или невзгоды вольной жизни. Белой розой, нуждающейся в стеклянном колпаке, хранящем её чистоту.

Все чаще ему думалось, что между ним и почившим Николаем Павловичем было слишком много общего. Сможет ли он так же пронести через всю жизнь любовь к супруге, не уподобляясь своему отцу?

– Ваши родители ведь тоже сочетались браком из династических соображений? – Николай все же обернулся к принцессе, комкающей в пальцах уже потемневший листок, оторванный от стебля.

– У них все ничуть не походило на сказку, – с грустной улыбкой покачала она головой. – Быть может, до нашего с Тирой рождения, их отношения были теплее, но все, что мы видели с детства, полностью соответствовало картине традиционного брака по договоренности. Они любили нас, но между собой всегда вели себя сдержано и даже отстраненно.

– Не всякая любовь выражается ежеминутно и жарко: порой хватает лишь знания, что чувства есть и рядом тот самый человек.

Словно бы прочитав то, что крылось за этой фразой, Дагмар излишне скоро осведомилась: