— Простите меня...

— За что? — едва удержавшись, чтобы не перевести дух, удивленно выдохнула Меланья.

— За то, что я сейчас спрошу у вас, да еще и обычай нарушая...

Рановато ослабила натяжение струн.

— Будете моей женой?

Долгий, неимоверно долгий взгляд глаза в глаза, тягостное, неприлично затягивающееся молчание.

— Выходит, мила я вам? — через силу выдавала Меланья. Вопрос вышел неприятным, высокомерным. Зоек кивнул.

— Надо бы у Стольника спросить...

— Опекун ваш — дело десятое, с ним общую речь найти можно. Ваше согласие наиболее важно. — Не услышав однозначного ответа, он еще не отчаялся, но крамольная мысль все равно скользнула в голову: "Пропал..."

— Ну а я-то что?.. — неожиданно просияла молодая женщина. — Согласна я!

Далее Зоек просто потерял голову, поддавшись очарованию рысих глаз и радости от утвердительного ответа, и сам не понял, когда прильнул устами к устам Меланьи.

VIII

Назавтра Зоека лично зазвал к себе "на пару слов" самый молодой из княжеских приближенных, не разменявший и четвертого десятка пан Лускавец. Доверия он никак не вызывал, будучи в общении скользким, как подколодный гад.

— Выпить не хотите? — пан гостеприимно предложил Зоеку кубок. — Нет? А меня, знаете ли, жутко сушит после вчерашнего... Славно погуляли, хе-хе... Но ближе к делу, да-с. — Лускавец сжал губами черенок трубки, запалил и несколько невнятно продолжил: — ...Пан Зоек вчера знатно начудил. Отсечь кисть самому начальнику тюрьмы это, скажу я вам, не муху прихлопнуть, хе-хе... Князю сейчас не до нас, и он просил меня передать, что вам нужно уехать. Пока все не утихнет, не уляжется, да-с... На недельку, а лучше — на месяц.

Зоек мысленно застонал: для выполнения нужно было снова расстаться с Меланьей. Ранее он бы обрадовался очередной оказии развеяться за пределами замка, но теперь...

— И работенка есть, — вел дальше Лускавец, — окрестность Щадячего утихомирить надобно.

Зоек прикинул расстояние до тех лесов и застонал повторно. О том, чтобы управиться быстро, не могло быть и речи. Как и о том, чтобы ослушаться.

— Надобно — так надобно. Через несколько печин буду в пути.

***

Мгновенное, как молния, и такое же страшное видение стрелой поразило сознание, заставило Меланью вскочить с кровати и тут же забылось. Остался дикий, непередаваемый ужас, липкая от холодного пота ночная рубашка, спертое, будто после бега, дыхание и предчувствие чего-то кошмарного, навроде падения солнца наземь*. Колодежки две молодая женщина стояла неподвижно, порывисто дыша и тупо глядя в пол, затем опустилась на волчью полость у кровати и закрыла лицо руками. Так сидела довольно долго, тщетно старалась успокоиться, убеждая себя в том, что это был обычный, ничего не предвещающий кошмар.

Нет, не обычный. Совершенно, ни малейшей деталью не запомнившийся и потому еще более страшный.

— Пани Меланья, — тихонечко позвала Анерия, постучав. — Вы спите?

— Нет, — молодая женщина едва нашла в себе силы ответить; во рту все пересохло, как в степи жарким летом, и язык еле ворочался.

— К вам тут это... пришли. Срочно...

Женщина на четвереньках подползла к окну, отдернула тяжелую штору и зажмурилась, когда свет резанул по глазам. Солнце заливало дворик потоками майского меда — значит, время близилось к обеденному. Подумав, что не в шутку заспалась, Меланья кликнула служанку и вскорости вышла к гостю одетой и окончательно проснувшейся. Анерия отпросилась ненадолго уйти, Лепкар, по ее словам, дневал у больной тетушки, а Стольник ранним утром удалился в неведомом направлении, так что женщина осталась наедине с гостем.

— Я должен уехать, — без обиняков сказал, как отрезал, Зоек после нежного приветствия.

— Опять? — Меланья слепо нашарила стул, тяжело на него опустилась. — И двух дней не пробывши... — она сглотнула, опустив "со мною", — в замке?

Зоек присел на корточки возле нее, всмотрелся в расстроенное лицо. Его печаль была менее заметна, но не менее тяжела.

— Так нужно. Князь через пана Лусковца советовал отбыть, покамест история со вчерашней дуэлью чуток не позабудется.

— Куда?

— Щадячий.

Меланья кинула взгляд на висящую над камином карту Лядага и сникла еще больше.

— Так далеко... Полагаю, отговаривать бессмысленно?

— Да.

— Когда отправляешься?

— Люди уже ждут за городом. Зашел попрощаться.

Он поднялся, Меланья тут же приникла к его груди и, обнятая, попросила:

— Пожалуйста, Богом молю, будь осторожен.

— Обещаю... Знай, что мысли мои будут здесь, с тобою.

Она так и не сказала про оставшееся после кошмара гадкое предчувствие, посчитав его предвестником новой разлуки.

Да и что для мужчины какое-то женское предчувствие? Очередной причуд бабского племени, ничего более.

***

Не дождавшись Ежки, Меланья сама отправилась к ней, и вместе они неплохо скоротали время до вечера. А потом молодой женщине вдруг жутко захотелось побыть одной, и она воротилась в замок. Меланья хотела было свернуть в короткий коридор, дабы сократить путь, но приближающиеся голоса побудили замешкаться, а первая же расслышанная фраза приковала к месту.

— Зачем этот Щадячий, почто сразу не отравил его? Тем более была такая возможность! — один из идущих навстречу говорил пискляво и тонко, повизгивая, как поросенок.