И кран твой делегат вместо починки раскурочил! Ему что, фонтан в ванной заказывали?!!.. А когда теща попросила сделать ей легкий массаж молочных желез, спасовал как последний салага!..

Вот собирай, старый подлянщик, всех своих мало-мальски толковых садистов, и во главе с тобоймухой ко мне на квартиру! Строем и с моими любимыми песнями!

А этого слюнтяя Витькина на трое суток на гауптвахту! И сам к нему для его увеселения отправляйся! Посидишь, подумаешь!.. Авось сообразительности прибавится!..

Если изначально я слушал ректорский разнос с неким злорадством по отношению к ябедникуВитькину, то под занавес мне сделалось его искренне жаль. Более того, моя гуманная душа застрадала от ощущения собственной вины в случившемся: ведь это никто иной, а якак бы в шуткупорекомендовал декану Павленко своего сокурсника и сожителя по общагев качествеотпетого садиста, способного элементарно утопить котят и накостылять генеральше заприготовленныйею несъедобный борщ!..

– Ну как с этакими болванами работать?
– завершив выволочку декану, устало произнес Чувак, - За что ни возьмутся, все через жопу...

А ты иди, Снегопадов, - подняв на меня тусклый взгляд, вымученно улыбнулся генерал, - К брательнику моему - к Анониму, как договаривались.

– Товарищ генерал-лейтенант!
– подал я голос, - Я, конечно, схожу! Но.., можно на посошок вопрос?!

– Валяй, - одобряюще махнул рукой утомленный Мыкола Генрихович.

– Я вот о чем.., - замялся я, ненавистно зыркая на буквально режущие мой единственный глаз майорские погоны Кассиопеи, - Что с ней-то делать?!

– А что с ней делать?
– озадачился Чувак, - Ума не приложу.

– Но ведь я уже говорил вам, что эта шельма - предводительница банды каннибалок!
– прорвало меня, - Я ж свидетельствовал, что эти самые людоедки хотели меня сожрать! А вам хоть кол на голове теши! Никакой реакции!

– Слушай меня, Снегопадов, внимательно, - посуровел Чувак, - Я в ее дела не вмешиваюсь! Во-первых, она и сама не без царя в голове.., - на этом ректор умолк и растерянно заблуждал взглядом.

– А во-вторых?
– набравшись наглости, поинтересовался я.

– А во-вторых.., - вновь застопорился мой высокопоставленный собеседник и перевел вопрошающий взор на Кассиопею, - Можно?
– с неким подобострастием спросил он, - Не возражаете(?), чтобы я пролил свет на "во-вторых".

– Да валя-яйте уж, Мыко-ола Ге-енрихович, - кокетливо поигрывая плечиками, сладкоголосо пропелакрасавица, - Все ж тут свои. И Снегопадов мнеужеближеродного!
– неожиданнонаправив на меня состроенные из пальцев козьи рожки, на тот момент для меня прохиндейка дурашливо закрутила ими и засюсюкала словно ребенку: - Утю-тю! Забодаю-забодаю-забодаю!.. Испуга-а-ался(?!), малыш.

– Нет, - насупился автор сих правдивейших строк, - Я что, дурак малолетний(?), чтобы всякой херни пугаться.

– Да вы говорите, говорите, Мыкола Генрихович, - понудила генерала майорша, - Давайте-давайте смелее!

– Слушай, старлей!
– с неким облегчением произнес Чувак, - Во-первых, она самане без царя в голове! А во-вторых... А во-вторы-ы-ых.., - заглючил генеральский речевой аппарат,- А во-вторы-ых..,она ж племянница.., - ректорский палец торжественно указал в потолок, - Самому-у нашему министру маршалу Черезанусвыпива-а-айло родна-ая крови-инушка! До-очь его единокро-овного бра-ата Ишака-а-а Астеро-о-оидовича-а! А Иша-а-ак Астеро-о-оидови-ич (как известно всему нашему многомиллионному народу) кто?!..Пахан все-е-ех-х отечественных воро-ов в зако-оне, именуемый Осликом Иа! Весь криминальный мир под ним!

И кем я стану(?), если хотя быдаже и коротехонькое дурное словечковсторону майора Белиберды Ишаковны Потаскухинойшепотом выдохну!

– Никем, - машинально брякнул я и тут же испугался от этого.

Но загадочно ухмыляющийся генерал не воспринял опрометчивое (по моемутогдашнему пониманию) слово за оскорбительное и, обласкав невозмутимую майоршу приторным взглядом, продолжил как ни в чем не бывало:

– Ты прав, Снегопадов! Я в случае собственной некорректности по отношению к Белиберде Ишаковне стану никем, и звать меня будет никак!..

Сперва министр с треском выпрет в позорнуюотставку! Потом киллеры Ослика Иа ликвидируют, сожгут, а пепел развеют над каким-нибудь подмосковным болотом! Нет, а резон ли им, собственно говоря, утруждаться?! Может и менее хлопотней все произойти!.. Тьфу-тьфу-тьфу!
– суеверно стуча костяшками пальцев по своему темени, испуганно выпалил Мыкола Генрихович, - Чур меня, чур меня!..

Муженька-то Белиберды Ишаковны уж пятый иль шестой год не могут сыскать...

– Восьмо-о-ой-й!
– на внезапно вскипевшем душевном надрыве уточнилапревратившаяся для меня из Кассиопеи Кузьминичны вБелибердуИшаковну, - Восьмо-о-ой го-од вдо-о-овствую-ю!!
– с пуском слезы завыла иль майорша, иль вовсе и не таковая. И мне (к собственному изумлению) вдруг сделалось та-ак(!) ее жалко, что нестерпимо захотелось крепко обнять, поцеловать и... И даже завалить на стол прямо на глазах у Чувака!..Но я, скрепя сердце, мужественно справился с внезапным сексуальным приступом!