– А эт, верняк, ат Натахи с Надюхою, - простецки пояснила Патрикеевна, - Ночныуборщитцы нашенски. Седни ночью наверняка сызнова со сваими хахалями в маем кабинете капусту квасили. Оне кода в рабоче время всурьеззабухають, завсегда капусту здесяквасють!..

С разочарованием плюнув в корзину, я быстрехонько настрочил требовавшуюся от меня подписку о неразглашениии подсунул ее Патрикеевне с комментарием:

– Готово. Проверяйте.

– Так я ж... Эта.., - отложив напильник и сдув с ногтей опилки, секретарша задумчиво наморщила и без того морщинистый лоб, - Так я ж... ат склярозу жуже паловину буквов алфавитупазабывала. Как праверять-та? Давай бяз праверки.

– Лады, - согласился и, на прощание радушно пожав старушечью руку, направился к выходу...

Являя достойный пример нешуточной озабоченности, я неспешно шагал по коридору. Мысли рыскали, роились и пульсировали по трем основным направлениям: Белиберда Ишаковна Потаскухина со своими каннибалками, извлечение нелепыхпроизведений искусстваиз мусорных корзин и предстоящие разборки с деканом Павленко по поводу моей рекомендации Витьки Витькина в качестве незаурядного садиста...

– Вениамин!
– окликнул меня как из влагалища на лыжах внезапно вынырнувший из-за угла декан, - Ну как там ректор? С какого боку посмотрел на твой больничный?

– Нормально посмотрел. Велел принять в делопроизводство, - с трепетным ожиданием скандальной грозы объяснился я.

– А как взглянул на твою внематочную беременность? Не удивился?

– Нет.

– Диковинно. На что уж я.., и то ошалел!..Сдашь лист в деканат. Сержанту Потнопаховой. А мне пока не до тебя.

Черт те что у нас! Витька Витькин облажался на задании в квартире генерала Чувака!
– досадливогромыхнув кулачищем по подоконнику, пожалобился разъяренный подполковник, - И какая сука мне этого слюнтяя для утопления котят порекомендовала?!Ведь точно знаю, что кто-тонавелил! Вспомню - собственноручно утоплю!

– Ага. Так ему - сучонку - и надо, - робко поддакнул я, неистово взывая к богу, чтобы тот срочно доконал и без того дыроватую павленковскую память, даб она вовек не восстановила эпизод назойливогопиара мною Витькина в качестве лютого садиста!..

– Слушай, Снегопадов! Котят топить умеешь?!
– впечатляюще высморкавшись в вынутый из кармана клетчатый не первой свежеститреугольный лоскут, с пристрастием докопался декан.

– Не приходилось,- промямлил я.

– Жаль, - блуждая по мне подавленным взглядом, произнес расстроенный донельзя Палыч, - И Витькин не умеет. А ведь какой-то мудак нахвалил его мне. Вспомню - в уличном сортире утоплю!

А может, ты, Вениамин, мастак по починке водопроводов? А?

– Не-е-ет!
– рыская воспаленным взглядом в поисках наиболее выгодногонаправления к бегству, я в очередной раз усугубил подполковничье душевное расстройство.

– А как насчет кому-нибудь морду набить или старушечьи титьки помять?!
– не унимался Палыч.

– Не могу-у-у!
– без малого достиг я истеричной грани.

– И на что ж ты, все-таки, способен(?), дружище, - с сочувствием взглянув на меня, промолвил декан, - Чем же тебя природа-матушка одарила?

– Да так.., - ответил я неопределенностью.

– А мне ректор реальный разнос по телефону устроил, - грустно поделился славящийся провалами в памяти Павленко, - Иль я тебе уже об этом говорил?

– Никак нет. Не говорили, Пал Палыч, - мечтая стремглав умчаться от занудного декана, промолвил я.

– Не говорил?!
– повысил тон декан, - Наоралэтот подонок Чувакна меня как на последнего чмошника! Наорал и озадачил! Загрузил по самое "не хочу"! И котят утопить надо срочно, и соседу ихнему ушастому по кумполу настучать, и кран в ванной отремонтировать, и грудь его теще намять! И еще кое-что.., но я позабыл...

Подобрал я для всего этого с десяток ребят. А будет ли из них толк?.. Сейчас в прачечной тренируются: топят пластмассовых котят, водопровод изучают, титьки прачке Селивановой мнут да мордобой друг на друге отрабатывают...

Надо б еще для подстраховки поднабрать... Не знаешь(?), кого б...

– Па-а-ал Па-алыч!
– с мольбой провыл я, - Что-об сове-еты дава-а-ать!.. Уво-о-ольте-е! С де-етства к такому не приу-уче-ен!

– Это неплохо, скажу я тебе, Снегопадов!
– похвалил декан, - Чужие советы доверчивым людям дорого обходятся! Сужу по своему горькому опыту... Эй, Лысогривов!
– Павленко моментально переключился с меня на семенящего по коридору тщедушного лейтенантика, - Ты котят топить умеешь?!

– Ни разу не пробовал, - притормозиви потупившись, пробубнил доходяга.

– А титьки старухам мять?! Не слабо-о?!
– к моему несказанному облегчению,лишив меня своего внимания, декан вплотную подступил к Лысогривому.

– Слабо-о, слабо-о, - заканючил мой преемник в качестве жертвы деканского занудства, - Н-не п-получится...

– Товарищ подполковник!
– встрял я в лысогривовское нытье, - Я свободен?

– Свободен, свободен, - отмахнулся от меня Палыч, - Спасибо за моральную поддержку.