Только боровшиеся в его взгляде ярость и страсть удержали меня от того, чтобы как следует приложить Джокера о колонну, поддерживавшую свод лаборатории. Со всей силы. Так, чтобы дух вышибло, и он наконец-то прекратил провоцировать меня своими наглыми словами.

– Почти перед самым оргазмом я назвал его Вороном и получил в морду! Доволен?! – в его глазах плескалась такая дикая смесь из тоски, вины, страсти, гнева и отчаянья, сметавшие напрочь все его ментальные щиты, что я не удержался и позволил своему сознанию проникнуть в воспоминания о недавних событиях. Возможно – зря… Возможно – к лучшему, ибо увиденное там просто смело все добровольно наложенные мною на себя ограничения, заставляя почти грубо притиснуть его к холодному камню и хрипло выдохнуть в приоткрытые от удара о стену и удивления губы:

– Да… – и весь мир полетел в тартарары на несколько часов. Только наши тела и руки, смешавшееся дыхание, его стоны и мои вскрики, завораживающий, древний как мир танец двух охваченных страстью людей. В тот момент мне было глубоко наплевать на незапертые двери лаборатории, присутствие его друзей и авроров за стенкой, и даже на задержку в проведении столь важного для меня эксперимента. Даже после того, как мы «насытились», охватившее нас безумие никуда не исчезло, вылившись в повторно проводимый ритуал. Не знаю, на чём была основана моя уверенность, но я почему-то чувствовал… знал, что в этот раз всё пройдёт замечательно, так, как надо, и бушевавшие во мне вихри магии подтверждали это.

А потом были неторопливые, нежные ласки возле камина, полные любви и страсти глаза, устремлённые на моё лицо, едва слышный стон «Северус», сорвавшийся с тонких губ в момент оргазма, и неожиданно приятное, необычное для меня ощущение – держать в руках расслабленное тёплое тело уснувшего в моих объятиях любимого человека. Видимо, я тоже незаметно провалился в сон, потому что волк-патронус, внезапно материализовавшийся посреди лаборатории, заставил меня мгновенно подскочить, старательно избегая риска разбудить Гарри, и выхватить волшебную палочку.

Но сверкавший призрачным серебром зловещий зверь лишь тихо проговорил голосом Вольфберга: «Мастер Сангре, ваше присутствие требуется в штаб-квартире гильдии. Пропал мастер Кадавейр». Вот же напасть! Как не вовремя-то… Так и знал, что этот слизняк ускользнёт через какую-нибудь щель! Благо дело, предупредить его об опасности было кому: все посетители штаб-квартиры Гильдии вначале обязаны были изложить своё дело Магистру Лонграну или его заместителю, Магистру Вольфбергу. За время, которое занимало такое согласование, можно было не только самому уйти от опасности ареста, но и вынести с собой половину лаборатории. Я напряг память, пытаясь вспомнить всё, что знал о местах обитания и укрытиях Кадавейра, но, кроме квартиры в Милане и хорошо защищённого особнячка в Шампани на ум ничего не приходило – он как-то не спешил со мной делиться своими сокровенными тайнами. Вооружённое перемирие на грани открытого противостояния к этому не обязывало.

В душе вновь поднялось глухое раздражение. Вот так и доверяй обещаниям авроров, пусть даже и старых знакомых. Тёпленьким они его возьмут… Как же!!! Надо было самому отравить эту надутую жабу по-тихому, пока дело не приняло официальный оборот, а теперь… Эх, да что теперь?! Придётся отправляться в штаб-квартиру и участвовать в идиотском разбирательстве. А так не хотелось…

Взгляд невольно метнулся к кушетке возле камина, к которой его словно магнитом притягивало. Гарри крепко спал, раскинувшись на животе и свесив почти до пола правую руку. Чёрные непослушные волосы в беспорядке разметались по подушке, закрывая половину лица, а чуть припухшие губы улыбались во сне. Смуглое тело светлой бронзой выделялось на белых простынях, даже сейчас не утратив хищной грации. Ну, как от такого уйти? В крови вновь стало просыпаться желание. Сейчас бы скользнуть к нему под покрывало, притянуть к себе тёплое сонное тело, откинуть гриву волос и слегка прикусить нежную кожу за ухом, но… нельзя. Стараясь не шуметь, я отыскал свою изрядно повреждённую одежду, привёл её в порядок и, одевшись, застыл над спящим парнем, с непривычной для себя жадностью вглядываясь в его лицо. Разбудить? Н-нет… Пусть отдыхает. В глубине души на мгновение появился иррациональный страх… Чушь полнейшая!!! Мне на секунду показалось, что я никогда его больше не увижу. Это было, мягко скажем, неприятное ощущение, с трудом отогнанное усилием воли. Надо было отправляться, я и так слишком задержался на вилле. Не стоило злить Лонграна и авроров понапрасну. Черканув пару фраз в записке, я решил напоследок слегка похулиганить, несколькими взмахами пера изобразив силуэт летящей чёрной птицы вместо подписи.

В штаб-квартире стояла непривычная для этого вечно заполненного людьми здания тишина. Страх, подозрительность, злорадство и любопытство – эти эмоции буквально носились в воздухе пустых коридоров и переходов. И только из кабинета Главы Гильдии доносились возмущённые визгливые выкрики Магистра Лонграна, которым уверенно и спокойно возражал чей-то незнакомый баритон.

– Магистры у себя?

Слегка побледневший молоденький секретарь, казалось, превратившийся в одно большое ухо под дверью в кабинет своего патрона, чуть не подскочил на целый фут от испуга, узрев мою фигуру на пороге приёмной:

– Д-да-а… только там следователи из аврората.

– Вот и замечательно. Доложите Магистру Вольфбергу, что я прибыл по его просьбе.

Мальчишка змеёй скользнул в приоткрытую дверь, а я в последний раз проверил свою личину холодной непробиваемой сволочи. Мне никогда не нравилось общаться с аврорами, но если уж этого никак нельзя было избежать, то я хотел изначально начать разговор в приемлемом для меня русле.

– Войдите, мастер Сангре! – уверенный спокойный голос Вольфберга меня порадовал, разговаривать со следователями в компании только враждебно настроенного ко мне Магистра Лонграна было не самой лучшей идеей.

– Добрый день, господа. Меня вызвал сюда Магистр Вольфберг.

– Мастер Сангре, я полагаю? – крупный широкоплечий мужчина с непривычной для такого здоровяка бесшумной ловкостью шагнул вперёд, остановившись за моим левым плечом – недостаточно близко, чтобы касаться тела, но всё же вторгаясь в личное пространство. Я позволил едва заметной насмешливой улыбке скривить мои губы, но развернулся и поклонился как равный равному, по всем правилам магических обычаев:

– Совершенно верно, офицер… простите, не имею чести знать, с кем имею дело.