Но весь мой запал пропал втуне. В лаборатории молодого чародея не было, как и на территории всей виллы. Вызванная мною Лерти клялась и божилась, что гость, раньше бывший пленником, ушёл через камин вместе с молодой ведьмой по имени Гермиона сразу после полудня и больше не возвращался.

Мой взгляд тревожно метнулся к часам. 19.45. Странно. В чём–в чём, а в подобных делах Джокер всегда отличался пунктуальностью и вряд ли мог забыть о назначенном на этот вечер завершающем этапе эксперимента.

Тревога возросла десятикратно, когда Гарри не нашёлся и в особняке Блэков, а его лучшие друзья сообщили, что он отправился на мою виллу ещё три часа назад. Интуиция, холодным клубком змей перекатывавшаяся в груди, напоминала о себе низким шипением: «Опасссносссть… Ему угрожает опасссносссть…»

Поисковые чары ничего не дали, хотя мы вшестером с примчавшимися на помощь Нарциссой, Драко, Грейнджер и братьями Уизли сплели сеть самых сложных и надёжных из всех известных нам заклинаний. Его маггловский мобильный передатчик был отключён и в таком состоянии не поддавался отслеживанию – на нём стоял специальный жучок, одно из изобретений оставшегося в живых рыжего близнеца, блокировавшее любую возможность слежки. Джокер, когда этого хотел, мог становиться удивительно неуловимым, и сейчас эта его способность играла против нас. Отчаявшись, бывшие гриффиндорцы, испробовавшие весь свой арсенал уловок, собрались уже связаться с Шеклболтом, а я перебирал в памяти места основных «лежбищ» Антонина, когда в окно гостиной, где мы находились, постучала неприметная серая сипуха с привязанным к лапке свитком письма.

Подчиняясь моему кивку, Уизли-младший впустил уставшую и взъерошенную птицу в дом:

– Интересно, как она смогла найти особняк? Что-то я не припомню, чтобы Гарри снимал с этого места чары Ненахождения.

– Посмотрим, – недовольно клекотавшая и не дававшаяся никому в руки сипуха охотно протянула лапку с запиской, стоило мне только подойти к ней поближе. Ни на самой птице, ни на пергаменте никаких Тёмных заклятий мною обнаружено не было, яд тоже не определялся, зато во всей красе сияла магическая печать высшего мастера-зельевара. А таковых в Гильдии насчитывалось всего пятеро, включая вашего покорного слугу, и у каждого был собственный, характерный только для него знак. Это объясняло удивительную удачливость «почтальона». Наш статус позволял передать сообщение любому магу, какими бы чарами он ни пользовался.

Убедившись, что никому из присутствующих не угрожает опасность, я осторожно вскрыл послание и стиснул зубы, гася готовое сорваться с губ ругательство. На пергаменте красовался важный грифон, почему-то больше всего напоминавший четырёхлапого петуха в богатой виньетке из лавровых листьев… Личный знак Кадавейра…

Что-то не больно-то мне верилось в подобные совпадения. Ещё даже не приступив к прочтению витиеватых, неразборчиво написанных знакомым почерком фраз, я уже не сомневался, что речь в письме зайдёт о Гарри.

«Мастер Сангре. Надеюсь, мне не стоит представляться, так как вы наверняка узнали печать на пергаменте. Буду краток. У вас есть то, что необходимо мне. Взамен я могу предоставить небезызвестного вам Джокера, не совсем добровольно гостящего в моём доме. Доставьте артефакт и зелье в ячейку №348 в Бельгийском отделении Гринготса к 22.00 и не делайте глупостей, иначе… Вам ли не знать, насколько сложно подобрать нужное противоядие к незнакомому яду, особенно за ограниченное время».

– Мастер, это безумие! Он не даёт никаких гарантий безопасности для Гарри!

Оперативно… Даже сквозь захвативший меня холодный гнев я не мог не восхититься ловкостью этой ведьмы, сумевшей так незаметно подкрасться ко мне и ознакомиться с непредназначенным для её глаз посланием:

– Вы правы, мисс Грейнджер. Гарантий нет.

– Выполнив это требование, мы, возможно, рискуем лишить Поттера последнего шанса выжить. Кадавейр уберёт опасного свидетеля.

Ну, в собственном крестнике-то я и не сомневался – и подсмотрит, и подслушает всё, до чего сможет добраться, а печати высших мастеров ему знать по роду деятельности положено.

– Поэтому мы и не будем торопиться с походом в банк, – мне огромным усилием воли удалось подавить и загнать в глубины подсознания страх и тревогу за жизнь Гарри.

Думай, Северус! Думай! Что же произошло? Как же ты так подставился, Джокер?! Как эта напыщенная жаба ухитрилась тебя схватить?

– Сейчас убивать Гарри ему резона нет, – задумчиво проговорил Рональд Уизли, – вдруг что-то пойдёт не так, и тогда у него не будет запасного пути отступления. А так, он может попробовать обменять свою жизнь на жизнь Национального Героя Магической Британии.

– Рон, эта сволочь не знает, что имеет дело с Гарри Поттером, а из-за Джокера, по его мнению, никто из сильных мира сего даже задницу от стула не оторвёт, – Джордж отложил бесполезную магическую карту, по которой они безуспешно пытались отследить друга, и поднял на меня полный надежды взгляд.

Как отследить место, где затаился Кадавейр? В квартире и доме его нет, там авроры каждый дюйм только что не обнюхали. В штаб-квартире? Лонгран, конечно, сволочь, но чувство самосохранения у него ещё маразмом не полностью убило, так подставлять свою персону и всю Гильдию он не станет. Я вновь взял в руки проклятый пергамент и на этот раз заставил себя обратить внимание не на текст послания, а на материал и чернила, которым оно было написано. Сканирующие чары. Та-ак… Ничего особенного. Пергамент обычный, таких двенадцать на дюжину в любом магазине, торгующем писчими принадлежностями. Чернила… Тоже ничего выдающегося. Пока зацепиться не за что.