В голове словно взорвался огненный фейерверк, погружая меня во тьму и безвременье. Но душа пела от облегчения: я успел…

====== Глава 8. «Конкурент мой – любимый». Часть 1. ======

И какой гоблин дёрнул меня за язык? Поиграть мне, видите ли, захотелось! Проучить его за это несчастное «я не могу себе тебя позволить», которое за последнюю неделю мне всю душу вымотало. И как?! Проучил?! Давно я не награждал себя эпитетом клинического идиота, да, видно, придётся. И ведь знал же! Знал, с кем имею дело! И какой реакции от него ожидал, спрашивается?! Нытья? Сбивчивых попыток качать права и выяснять отношения? Мордобоя?

Ныть бы Поттер не стал по определению. Никогда за ним этого не замечал, даже в детстве.

Бабские мелодрамы он тоже не стал бы устраивать. Слишком горд для этого.

Мордобой? Хмм… Это возможно, но только не в данном случае… В нём слишком много нашего, слизеринского, чтобы поступать настолько примитивно. В памяти всплыл его последний «подарочек» в виде бутылки шампанского, оставленной в защищённом как гоблинский сейф футляре из-под украденного артефакта. Мда-а… Чем-чем, а примитивизмом там и не пахло.

А что бы сделал я на его месте? От попытки представить, что чувствовал сейчас Гарри, стало как-то не по себе. Мало того, что и без того с трудом загнанное в глубины подсознания вожделение усилилось, вызывая почти болезненное желание поймать любимую сволочь и не выпускать из постели минимум до следующего утра. Минимум!!! Так ещё и до кинжальной боли острая смесь обиды и гнева, полыхнувшая в его глазах перед уходом, заставила моё чувство опасности верещать не хуже баньши. Я бы такого не простил. И он не простит. При мысли о вариантах мести, на которые был способен такой человек, как Джокер, кошки скребли на душе. Надо было его догнать и извиниться, но где уж мне… Только остаточный след бушующей магии да вылезшие на лоб глаза авроров, которых Шеклболт оставил охранять виллу – вот и всё, что мне удалось обнаружить.

А с его уходом как будто оборвалась какая-то нить, что связывала меня с действительностью, заставляя жить, дышать и наслаждаться жизнью. Сознание медленно, но верно погружалось в пучину депрессии не менее чёрной, чем та, что подстерегала меня при выходе из комы десять лет назад. Только сейчас рядом не было поддержавших меня тогда Люциуса с Нарциссой. Некоторое время я пытался варить какое-то зелье в лаборатории, но всё валилось из рук, а на душе росло уже не сожаление и чувство вины, а тревога… Тревога за этого невозможного парня, который вполне мог в том состоянии, в котором покинул виллу, устроить Магическому Миру парочку-другую катаклизмов, а в довесок найти ещё кучу проблем на собственную задницу.

Его не было уже больше получаса, когда Сигнальные чары, оставленные мною на тайнике с зельем, забили тревогу.

Что там могло произойти, ведь последний этап ритуала был проведён безукоризненно? Гася дурные предчувствия, я натянул защитную мантию и бросился к тайнику. Одного взгляда на НЕЧТО, бурлившее и плескавшееся в котле, было достаточно, чтобы понять: ничего подобного я в своей жизни не видел и, если не придумаю, как ЭТО остановить, не увижу никогда, потому что вряд ли мой бренный организм сможет пережить собиравшийся развернуться на полную катушку мини-армагеддон.

Защитные и Стабилизирующие чары сменялись одни другими, но ни одна из комбинаций не могла остановить неуправляемую реакцию, начавшуюся в котле. Мне с трудом удавалось локализовать бушующий в тайнике вихрь магии, но это отнимало уйму сил, так что появление на пороге лаборатории моего крестника в сопровождении бывшей четы Уизли оказалось как никогда кстати. Вчетвером мы с трудом смогли загнать уже разросшийся до пределов лаборатории и лестничной площадки адский смерч, но уберечь зелье от взрыва не смогли, а вместе с ним были уничтожены все мои запасы ингредиентов, кроме тех, что я на всякий случай загодя поместил в защитную сферу. Слава Мерлину, там оказались как раз те вещества, что мне ещё могли понадобиться для восстановления субстанции. Человек я не избалованный судьбой, но в этот раз не смог сдержать гнева и досады. На последнем этапе! Меньше чем за сутки до завершения дела всей моей жизни! Да что же это за напасть такая?! Обещал себе никогда не задаваться этим вопросом, слишком уж бесполезное занятие – вопрошать о чём-то судьбу, но тут буквально наружу рвался крик души: «За что???!!!»

– Мастер, а где Гарри? – оторвавшаяся от устранения последствий стихийного бедствия в лаборатории мисс Грейнджер, оттряхивая от мелкого мусора порядком испорченную нарядную мантию, вынырнула из-за поваленного шкафа.

– Не знаю… – тревога навалилась с новой силой. А ведь верно! Взрыв мог быть как-то связан с действиями Джокера. – Он ушёл почти сразу после завершения последнего этапа. Я… беспокоюсь о нём.

Эти слова и на сотую долю процента не передавали того, что я чувствовал, но мне ещё с трудом давалось столь личностное общение с бывшими гриффиндорцами. Богатое же воображение рисовало перед внутренним взором картины одну страшнее другой. Слишком многое я повидал на своём веку, и ему было из чего выбирать.

Где-то на заднем плане сознания прошла странная мысль, заставившая меня на мгновение замереть: а ведь я волнуюсь больше об этом неуправляемом недоразумении, чем о неудачном эксперименте. О слишком свободолюбивом парне, бывшем почти-враге, даже не являвшемся, если уж говорить начистоту, моим… кем? Любовником… другом… наваждением… любимым… Последнее определение заставило привычно-презрительно дёрнуться что-то в очерствевшей с годами душе. Когда-то это слово было для меня предметом издевательства. Когда-то… Но не теперь. Даже моя вторая, тёмная сущность, не посмела вякнуть ничего стёбного, признавая за Джокером право на существование в моём сердце. Да к Мордреду эту философию!!! Только бы тот был цел и невредим…