Говорят, жизнь, как зебра – полосатая, чёрная полоса сменяет белую, и так до бесконечности. Не знаю, какая там полоса планировалась высшими силами мирозданья на эту неделю, но она явно собиралась максимально испытать меня на прочность. Знал бы я тогда, чем обернётся моё нежелание тревожить Гермиону…

Дом Ромеро встретил меня привычной уютной тишиной. Дверь в квартиру была открыта и даже приотворена, это настораживало, но, к сожалению, не настолько, чтобы я решил не соваться сломя голову в очередную авантюру. А что мне было делать, авроров вызывать? Развернуться и задавить меня числом в небольших комнатах и узких коридорах у потенциальных противников не было никакой возможности. Как боевому магу, без ложной скромности могу сказать, мне мало кто мог составить конкуренцию. В конце концов, меня не так-то легко было скрутить. Одного я не просчитал – атаки с помощью распылённого в воздухе зелья. Того самого наркотика, разработанного инквизиторами вместе с предателями из Гильдии Зельеваров. Когда, осторожно проникнув в квартиру и прокравшись в гостиную, я увидел лежавшего на полу Роми без признаков жизни и на секунду потерял бдительность, мне в лицо ударила струя наркотического газа из распылителя. Идиот! Ну, надо же было так подставиться! Задерживать дыхание было поздно. Проклятая мелкодисперсная жидкость, попав в глаза и на слизистую носа, мгновенно всасывалась в кровь, разнося по всему телу вялость и онемение. Испуганное сознание требовало немедленно скинуть с себя навалившуюся апатию, любой ценой вырваться из ловушки и убежать, но… если я что-то и вынес из школьного, а потом и академического курса по Зельеварению, так это хорошее знание Токсикологии. И знания эти гласили: «При отравлении неизвестным отравляющим веществом ни в коем случае нельзя делать резких движений, если только речь не идёт об эвакуации из источника воздействия ОВ. Повышенная двигательная активность способствует быстрому распространению яда с кровью и ускоряет поражение организма». Поэтому, заставив замолчать панически требовавшее немедленно бежать подсознание, я замер, внешне подчиняясь воздействию наркотика, а внутренне запуская все свои возможности и резервы по скорейшему его выведению. В конце концов, если притвориться безмозглым бревном, можно узнать о себе много нового.

Вот я и узнал. Не успело стихнуть шипение баллончика, а моё бренное тело мягко осесть на пол, как в поле моего зрения появились две пары ног и смутно знакомый голос произнёс:

– Вы были правы, Мастер. Он пришёл на зов своего бывшего дружка. Кстати, что с этим Ромеро делать дальше?

– Пусть живёт. Пока мы поставляем ему наркотик, он неопасен. Наоборот, его связи в теневом мире могут быть даже полезны, – надо мною склонился Кадавейр собственной персоной. Отвёл веко, вгляделся в зрачки. Я как умел, притворился растёкшейся в лужицу тряпочкой (если такие комбинации вообще способны на существование).

– А что с Джокером?

– Жаль было бы уничтожать столь интересный экземпляр. Сильный маг и талантливый вор нам могли бы очень пригодиться.

Странно, я пару-тройку раз общался с этим Мастером, и он раньше не производил на меня впечатления уверенного в себе лидера, скорее уж раздувшейся от самомнения лягушки. Сейчас же от него буквально несло аурой сдержанной властности.

– Так может, не стоит связываться с Сангре? Отправим этого на виллу, и он доставит нам зелье вместе с артефактом.

Волной накатила головная боль, кто-то пытался прорваться в мой разум сквозь ментальные щиты. Да, окклюменцией на уровне Северуса я не владел. Мне не под силу было создать многослойные щиты, открывавшие незваным гостям только то, что хотел показать им их хозяин, но блок у меня был хороший. Лучшие легиллименты Аврората зубы обламывали. Вот уж не знал, что Кадавейр владеет этой наукой. Но выбора у меня не было. Снять блок я не мог, а его наличие выдавало моё притворство с головой.

– Забавно…

– Что такое, Мастер? – наконец-то мне удалось разглядеть сообщника зельевара, и это опять добавило пару монет в и так переполненную копилку несоответствий. Насколько я знал, этот молодой маг никак не мог принадлежать к «личной гвардии» Магистра Лонграна, которую возглавлял Кадавейр. Или я ничего не понимал в подводных течениях гильдийской политики.

– Он притворяется. Зелье не подействовало или просто не смогло подавить волю.

Ой, как хреново-то! Ещё бы минут двадцать, ну, максимум полчаса – и я бы смог избавиться от парализующей мои мышцы отравы. Сила слёз феникса, циркулирующая в моей крови, не раз позволяла мне вывернуться из передряг с отравлениями. Придётся сражаться в открытую. И я не был уверен, что сумею противостоять двум крупным магам. Палочку из моих рук выбили ещё при падении, а применять беспалочковую магию в таком состоянии я не мог.

– Но я использовал максимальную дозу! Этого не может быть! Все наши эксперименты говорят…

– Я знаю, что говорят данные наших экспериментов. Но факт остаётся фактом, он, единственный из подопытных, не поддался воздействию наркотика.

– Его надо доставить в лабораторию и изучить.

– Н-нет… Заманчиво, но сейчас это было бы слишком опасно. Вы помните, как он сумел выкрасть у нас артефакт? Я не уверен, что даже в связанном и обезоруженном состоянии Джокер не способен выкинуть что-то подобное. Придётся его убрать, – на лице Кадавейра на мгновение проступило сожаление… Нет, не о необходимости совершить убийство, а о невозможности изучить, разобрать на запчасти столь заинтересовавший его экземпляр.

Я мысленно подобрался, готовясь дорого продать свою жизнь. Руки уже почти полностью восстановили силу и чувствительность, а вот нижняя половина тела всё ещё оставалась бесполезной обузой.

– Подождите, Мастер. Я отправлю отсюда нашу новую марионетку. Как правило, они плохо реагируют на убийство близких людей.

С моей души будто камень свалился: Ромеро, по крайней мере, в ближайшее время не угрожала смертельная опасность. Да ещё и сообщник моего противника собирался покинуть своего начальника, оставив его один на один со мной любимым. Я с замиранием сердца слушал удаляющиеся шаги двух человек и незаметно подбирался, готовясь атаковать своего убийцу, как только он склонится надо мной. Но этот гад оказался достаточно хитрым, чтобы не попасться в ловушку. В его руках возник маленький пистолет, стреляющий дротиками, которыми обычно пользуются ветеринары, чтобы усыплять раненых животных. И через пару секунд в моей левой руке, подрагивая, торчала маленькая стрелка, от острия которой по телу распространялся могильный холод, постепенно захватывавший всё больше и больше пространства и подбиравшийся вплотную к горлу, лишая меня дыхания. Какая-то дрянь на основе яда кураре.

Ну, всё! Теперь тебе полный п****ц, Джокер! Воздуха не хватало, сознание уплывало куда-то, и я, распрощавшись с жизнью, провалился во тьму.

Первым чувством, испытанным мною по возвращении, была боль. Точнее, БОЛЬ с большой буквы. Моё тело буквально разрывало от неё на части, и только парализованные язык и связки не давали заорать благим матом, срывая голос. Но я умел бороться с болью. Через пару минут моя воля сумела подавить панику и частично блокировать кошмарное чувство. И тогда вернулся слух. Вернее, его гипертрофированная вариация. Тихий разговор двух своих врагов, расположившихся на другом конце комнаты, я слышал так, как будто они кричали у меня над ухом.