– А вот и хозяин пожаловал, – Малфой заметил мою застывшую на пороге комнаты тушку и, оглядев с ног до головы, продолжил. – Мои поздравления. Завтрак вполне съедобен. Может, тебе в повара переквалифицироваться а, Поттер?

– Благодарю, Малфой. В мои планы не входило травить тебя сегодня… Разве что после выздоровления Рона.

Друг хрипло рассмеялся и, держась за плечо Герми, с большим трудом поднялся из-за стола.

– Рон, ты что, с ума сошёл? Давай, я тебя отлевитирую?

– Н-нет… – голос был ещё хриплым, но артикуляция уже значительно улучшилась.

Наши с Гермионой многолетние старания принесли свои плоды. Мы не смогли «разбудить» Рона, но сумели найти и переделать под наши нужды методики, способные максимально уменьшить атрофию мышц.

– Мне… надо… трениро…вать… мышцы.

Герми, фиксировавшая каждое движение мужа, чтобы вовремя поддержать его, если он начнёт падать, только пожала плечами:

– Дела обстоят несколько лучше, чем мы думали. Рон, осторожней… не надо так форсировать события.

– Мои поздравления твой жене, Уизли. Она смогла сделать практически невозможное, – Драко одним взмахом палочки левитировал стул своему пациенту. – А теперь, будь человеком, прекрати изображать героя и садись. Тебе ещё рано совершать подобные подвиги. Или ты хочешь пустить псу под хвост все старания… Грейнджер?

Ну, всё! Сейчас прольётся чья-то кровь. Мой вспыльчивый друг такого Хорьку не спустит. Но… произошедшее вслед за этим событие заставило меня замереть с отвисшей челюстью. Рон! Спокойно! Позволил усадить себя в импровизированную инвалидную коляску, трансфигурированную из стула, и только после этого, с трудом растянув непослушные ещё мышцы лица в улыбку, прохрипел:

– Спасибо. Из тебя… получилась великолепная… нянька, Малфой.

– Уизли, никак у тебя чувство юмора прорезалось? – Драко похоже был готов к потоку угроз и оскорблений, но не к безобидной насмешке.

– У меня… было… время… чтобы… научиться. Быть… бревном… скучно. Смех… единственное… развлечение… – слишком длинная фраза заставила Рона закашляться и едва не потерять равновесие.

Тотчас же Герми с Малфоем поддержали падающее тело и, извинившись перед Нарциссой, левитировали в сторону превращённой в больничную палату спальни.

– Гарри, вам нужно позавтракать. Вы можете не волноваться за вашего друга, мой сын – компетентный специалист.

– Да, пожалуй, – увидев перед собой заботливо наполненную яичницей тарелку, я с удовольствием накинулся на еду. – Спасибо.

– Гарри… Я ни в коей мере не осуждаю ваши решения и поступки, но… Блэк-Холл очень запущен. Как вы в таком бедламе собираетесь создать условия для выздоравливающего? Кроме того, насколько я знаю, вы обещали моему мужу и его другу расшифровку каких-то документов. Вы уверены, что сможете сочетать заботу о друге и работу?

Вот Мордред побери! Об этом-то я и не подумал! А представив, какой объём работы придётся провернуть, чтобы хоть немного привести в порядок особняк, понял: о расшифровке можно забыть недели на две. Это было неприемлемо. Нужно было срочно что-то придумать, но как назло, в голову ничего путного не приходило:

– Я что-нибудь придумаю…

– Гарри, позвольте мне помочь вам. Одно ваше слово, и трое наших эльфов приведут в порядок дом, а вам не придётся заботиться об уборке и готовке.

Предложение было заманчивое. Очень заманчивое. Одно непонятно – на кой ляд леди Малфой нужна эта благотворительность? Видимо, этот вопрос открытым текстом читался в моих глазах, потому что, женщина улыбнулась и пожав плечами, ответила:

– Считайте, что с моей стороны это забота о здоровье и благополучии Драко.

– Хорошо, но вы лично отвечаете за своих домовиков, и… на вашего мужа доступ в особняк по-прежнему не распространяется.

– Хорошо.

И вереницей потекли дни, заполненные интересной работой. Мы с Герми поднимались на рассвете и с головой закапывались в документы. Потом подруга убегала к Рону, а я, как книжный червь, продолжал делать захватившее меня дело. И чем дальше углублялся в расчеты, тем больше восхищался человеком, написавшим дневники. Это был, не побоюсь сказать, гениальный чародей. Теперь мы с Гермионой уже не сомневались, что он… или она (кое-какие обороты речи наводили на мысль, что Мастер Чар была женщиной), составлял свои записи в соавторстве с Фламмелем. Уж больно похоже было разделение на этапы. Кое-где компоновка заклинаний была не обоснована с точки зрения чародея. Эти нестыковки можно было бы списать на косноязычие автора и архаичность латыни, на которой велись записи, если бы не выверенность и лаконичная гениальность каждого слова. Не знай я об устроенной Ворону ловушке, ей-ей пропустил бы хитрые оговорки и недомолвки, способные привести к смерти незадачливого и невнимательного чароплёта.

Воспоминания о зельеваре вызывали странные чувства. Моя обида на него и злость на собственные действия ещё не улеглись, но меня по-прежнему тянуло к нему, словно магнитом. И только уход с головой в интереснейшее исследование позволял отвлечься от этой безумной тяги. В общем, потеряв счёт времени, я практически жил в расчищенной эльфами библиотеке, выползая оттуда только на обед, чтобы увидеться и поговорить с Роном, да в собственную спальню, чтобы проспать несколько часов. И то только после того, как уставшая от отговорок Нарцисса вставала у меня над душой и в приказном порядке выгоняла из-за стола с разбросанными по нему свитками и фолиантами.