Пока я предавался подобным мыслям, крестник быстро просмотрел мои наброски:

– Сколько тебе может понадобиться времени, чтобы разработать антидот?

– Больше, чем мы можем себе позволить, – я усилием воли отогнал заполонившую сознание безнадёжность. Мысли лихорадочно метались, пытаясь отыскать выход из этого кошмара… И тут, словно вспышка озарения:

– Идиот! Как я мог забыть?! Драко, сколько продержится Гарри, если произойдёт то, чего мы боимся, и начнётся каскадное впрыскивание яда в его кровь?

– Если бы это был обычный человек – двенадцать часов, максимум – сутки. Но это – Поттер… Сорок восемь часов, больше даже Мерлин бы не выдержал. Что ты задумал?

– Ты останешься здесь и попытаешься подобрать противоядие… Хотя бы попробуй найти что-то, способное растянуть периоды каскада. А мы с мисс Грейнджер доведём до конца ритуал с «Ликом Вечности». Эликсир, полученный с помощью Философского камня, способен вернуть к жизни даже безнадёжно больного человека.

====== Глава 9. «Конкурент мой – любимый». Часть 2. ======

И началась гонка со временем. Последний этап ритуала мы завершили в рекордные два часа вместо трёх и застыли возле остывающего котла, с надеждой вглядываясь в густую красно-фиолетовую субстанцию на его дне. Зелье было сварено правильно, все заклинания отработаны идеально. Теперь оставалось только ждать. Час… Два… Три… Меня перестали устраивать становившиеся со временем всё более лаконичными сообщения Драко. Его нежелание вдаваться в подробности могло означать только одно: состояние Гарри ухудшалось с каждым часом. Не выдержав, я оставил молодую чародейку присматривать за зельем, а сам, выскочив за границу антиаппарационного щита, переместился в Св. Мунго. Положение оказалось ещё более бедственным, чем мне представлялось вначале. Попавший в кровь почти одновременно с ядом наркотик блокировал сопротивляемость организма. Несмотря на все старания Драко и лучших колдомедиков госпиталя, состояние Джокера ухудшалось с каждым часом. Всё новые и новые порции яда поступали в кровь, заставляя его измученный организм каждый раз заходиться в агонии.

Впервые в жизни я чувствовал себя настолько беспомощным. Здесь, рядом со мной, в окружении лучших целителей, умирал самый дорогой для меня человек, а я ничегошеньки не мог сделать. Все мои силы и знания ничем не могли ему помочь.

В неравной схватке со смертью, уже подступившей к его изголовью, пролетали минуты и часы, но я не обращал внимания на окружающую действительность. Мы с крестником варили противоядия, пытаясь нащупать, подобрать ту, одну из миллиона, нужную комбинацию, которая могла бы спасти Гарри. Ошибались. Разочаровывались. И вновь варили. Осунувшийся, похожий на собственное привидение Драко валился с ног, но упрямо продолжал помогать мне. А его новоявленная подруга каждые час посылала с моей виллы короткие сообщения: «4 часа – реакции нет», «5 часов – реакции нет», «6 часов…», «7…»… Надежда на удачный исход таяла с каждой минутой. В записках Фламмеля временной промежуток, в течение которого должно было произойти окончательное превращение зелья в Философский камень, оговаривался весьма расплывчато: от трёх до семидесяти двух часов… У нас такого запаса времени не было.

– Северус, – ко мне, пряча взгляд, подошёл Рейнольдс, – если ничто не изменится за ближайшие три часа, мы его потеряем.

– Заткнись! – я и сам поразился горячей злобе и ненависти, прозвучавшей в моём голосе. – Я не дам ему умереть.

Аврелиан шарахнулся от меня, как чёрт от ладана – видимо, вид мой был действительно страшен:

– Мы не боги, Северус. Там… тебя Главный Аврор искал.

– Пошли его на хрен! Мне некогда! – токсиколог маячил над душой и нервировал, мешая мне подключить капельницу с последней модификацией противоядия.

– Погоди. Дай я это сделаю, – он отобрал у меня фиал с системой и ловко присоединил к катетеру, введённому в подключичную артерию. – Зря ты так. Может, у Шеклболта есть сведения, которые помогут нам найти противоядие.

Его слова были не лишены смысла. В конце концов, я не знал, что откопали авроры на заброшенном маяке и в квартире Ромеро.

Кингсли отыскался в кабинете главного колдомедика и, не успел я войти, набросился с расспросами о состоянии Гарри. Но мне сейчас было не до выслушивания бессмысленных слов соболезнования. Кратко обрисовав ситуацию, я сам насел на него, выпытывая подробности расследования:

– Что вам удалось обнаружить?

– Немногое, но даже эти крохи наводят на интересные мысли. Похоже, кто-то тебя очень невзлюбил.

– Это не новость. Кадавейр с Лонграном, кому же ещё? Не тяни кота за хвост! Что вы нашли?

– Тебе повезло, что наши молодые друзья добрались до тебя раньше, чем ты переступил порог маяка, иначе даже весь мой авторитет не спас бы тебя от Поцелуя дементора. На втором этаже башни мы нашли Кадавейра…

– Он заговорил?!

– Трупы, как правило, разговаривать не умеют.

– Ч-что?!

– Он был убит приблизительно за час до нашего появления. При нём найдены неопровержимые улики его связи с инквизицией. А знаешь, что самое интересное?

– Некромант сумел что-то вытащить из его мозгов?

– Да-а… Шикарнейший портрет его «убийцы». Догадываешься, кого он увидел?

– Мордред побери! – такого выверта даже я не ожидал. Стоило мне только перешагнуть порог полузаброшенной башни, и ни один суд Магического Мира не поверил бы в мою невиновность. Никто бы не придал значения словам о неизвестном, использовавшем Оборотное зелье…