– Ничего существенного. Ты бы лёг, поспал немного в своём кабинете. А я пока побуду с ним.

– Ты уверен, что…

– Уверен. Иди отдохни.

– Если только пару часов. Тебе может понадобиться моя помощь, – крестник устало потёр лицо руками и направился, было, к двери, но на пороге замер. – Странная тишина. Это что-то… «Сфера»?! Крёстный, что ты задумал?! Нет!!! Не смей!!! Ты уйдёшь вслед за…

– «Ступеффай!» – да, Драко, я знал. Знал, что глубокое погружение в разум умирающего под страхом смерти запрещено всеми магическими законами. Знал, что дело здесь не в политике, а в необходимости. Потому что только треть решившихся на подобное выживала. И из этих выживших лишь половина могла сохранить после этого разум, остальные же превращались в пускающих слюни идиотов… Навсегда. Вылечить пострадавших было невозможно.

Подхвативший падающее тело Драко Уизли осторожно вынес его из палаты. А я, для большего удобства скинув мантию и оставшись в одной не первой свежести рубашке и брюках, быстро вывел на листе пергамента: «Если я потеряю разум, ты знаешь, где найти яд». Малфои позаботятся, чтобы моё тело не вело растительного существования. Всё! Теперь можно было приступать к главному. Я в последний раз вгляделся в бледное, измученное лицо Гарри, с залёгшими вокруг глаз тёмными тенями: «Потерпи. Я уже иду», устроился поудобнее на постели, обхватил ладонями его голову и, убрав все блоки, направил своё сознание в его разум. Это было против всех правил Легиллименции. Ментальный маг никогда не связывал напрямую своё сознание с разумом обследуемого, только посылал специально направленные мысленные удары, но это был единственный шанс узнать, что же всё-таки произошло в квартире Ромеро.

Первым пришедшим чувством была всепоглощающая БОЛЬ. Тело Гарри из последних сил сопротивлялось сжигавшему его изнутри яду, а вот сознание… Его разум погрузился в небытие настолько глубоко, что я не сразу смог в него пробиться. Ужас на мгновение пронзил всё моё существо. Джокер медленно, но верно ускользал за грань. Ещё пара часов, и… Я запретил себе об этом думать и, оставив бесплодные попытки достучаться до его воли и сознания, погрузился в воспоминания последнего дня…

Аэрозоль с наркотиком. Притворство. Разоблачение. Отравление. Подслушанный разговор. Узнавание. Мучительный выбор между собственным спасением и моей жизнью. Бесконечный путь до вожделенного передатчика. И чувства… Чувства… Чувства… Любовь. Страх. Решимость. Любовь?! На секунду в моей душе вспыхнула радость, но через пару минут его бьющееся в агонии сознание начало поглощать моё, затягивая, словно в воронку… Силы сопротивляться этому притяжению таяли с каждым мгновением, как снег на ярком солнце. Как я мог уйти и бросить его в этом кошмаре? Как? И вот, когда моя воля сломалась под гнётом чувств и эмоций, всё тело пронзила жуткая, выворачивающая мышцы и суставы наизнанку боль, мгновенно вырвавшая сознание из смертельно-опасного водоворота и возвратившая его в бренную оболочку, корчившуюся на полу реанимационной палаты.

– «Круцио!!!»

– Миона, хватит!!! Ты убьёшь его! – голос крестника прорвался через мутную пелену боли.

– Если мы не вытащим его из этого состояния, он всё равно умрёт! Как вы этого не понимаете!

– Стой, Герми!!! У него веки дрогнули…

– Слава Мерлину!!! Профессор! Профессор! Вы снова с нами?! – боль тотчас же пропала. По моим щекам весьма ощутимо прошлась оплеухами маленькая, но сильная женская ручка. Кто бы сомневался. Мисс Грейнджер. Ни у Драко, ни у Уизли-младшего решимости бы не хватило применить Второе Непростительное для приведения меня в чувство. Но предаваться праздным размышлениям было некогда. Очередная затрещина и ощутимая встряска окончательно привели меня в себя:

– Кхва… Хва… Хватит!!! – радужные круги и кровавый туман перед глазами наконец-то рассеялись, и я узрел троих донельзя встревоженных людей, склонившихся надо мной. – Сколько…

– Почти час. Вы видели, кто это сделал?

– Видел. Мистер Уизли, сотрите с палочки вашей подруги следы Непростительного и уничтожьте все следы его применения. Мисс Грейнджер, подготовьте зелье и артефакт для транспортировки. Драко… погружай Гарри в «Стазис».

– Но, крёстный, если мы сделаем это, через три часа, когда заклинание прекратит действие, у него будет только час, чтобы…

– У него и сейчас только час! Потом разум погибнет!

– Вы хотите выменять «Лик Вечности» и готовое зелье на антидот? – ведьма уже настраивала созданный ею портключ на перемещение в мою лабораторию.

– Да. У нас нет времени на шантаж.

– Но, крёстный, создание Философского камня – мечта твоей жизни!

– Была. Приоритеты изменились: без Гарри мне не нужна эта слава. Пусть… они ею подавятся! – невербальные Очищающие и Бодрящие чары привели меня в относительный порядок. Выглядеть отчаявшимся и готовым на всё неудачником мне сейчас было не с руки. Когда я закончил, тело Гарри уже окутывал серебристый кокон заклинания.

– Кто это был? Кто это с ним сделал? – холодный голос рыжего гриффиндорца не обещал ничего хорошего Вольфбергу и его прихлебателям, но… месть была нам сейчас «не по карману». Хотя, подстраховаться всё же стоило.

Нашарив на стеллаже первый же попавшийся пустой фиал, я взмахом палочки извлёк серебристую нить воспоминаний об увиденном мною в памяти Джокера и поместил её во флакон:

– У Драко есть артефакт, способный определить, жив ли я. Воспоминания вы просмотрите и передадите Шеклболту, только если меня убьют, или если я не вернусь через два часа, и ни при каком другом случае. От этого зависит исход дела.

Крестник уже протянул руку к фиалу, но я, передумав в последний момент, отдал флакон волшебнице:

– Я надеюсь на ваше благоразумие, мисс Грейнджер.

– Не волнуйтесь, Мастер, мы всё сделаем.

– Отлично, – мне с трудом удалось отвести взгляд от сверкавшего кокона «Стазиса». Пора было отправляться. Вихрь аппарации привычно подхватил уставшее тело и вынес меня прямо к главному входу в штаб-квартиру Гильдии.

Магистр Вольфберг обнаружился в своём кабинете, как раз в разгар очередной ссоры с Главой Гильдии: