— И как же он придёт в себя? — спросил Тео, медленно покручивая в ладонях палочку. — Кто из вас ему поможет? Я наложил заклятие посильнее, чем на тебя, Грейнджер. Конечно, сам профессор Крам знает контрзаклятие. Но вот проблема, — он прищёлкнул языком, — бедный профессор не может даже пошевелиться, чтобы применить его.

— Чего ты добиваешься? — тихо, но гневно спросила оказавшаяся рядом Джинни, непроизвольно сжимая руки в кулаки. — К чему весь этот спектакль?

— Ну, так... — Тео сделал вид, что раздумывает о причинах и последствиях своих поступков, а потом вдруг посерьёзнел. — Чтобы вы все знали, с кем имеете дело. Чтобы ни один из вас не посмел идти со мной в лобовую атаку, — он зло посмотрел на гриффиндорцев, — а тем более нападать из-за спины, — он переметнулся на своих сокурсников.

— Ты всё сказал, Нотт? — не вытерпел Дин. — Или, может, тебе ещё что-то нужно?

— Да пожалуй ничего, — хмыкнул Тео и, демонстративно повернувшись ко всем спиной, открыл дверь класса.

Все замерли в недоумении, и первой пришла в себя Гермиона.

— Нотт! Подожди! — она рванулась за ним, успев ухватить его за рукав мантии. — Ты же не думаешь, что тебя оставят в школе после такого?

— Какого, Грейнджер? — насмешливо отозвался он, останавливаясь на пороге. — Если ты ещё не поняла: я ничего не боюсь, а уж тем более — исключения из Хогвартса.

— Но Виктора кто-то должен освободить, и лучше, если ты сделаешь это сам. Иначе я буду вынуждена позвать Макгонагалл и Флитвика: они-то уж справятся, будь спокоен, но и тебя ждёт наказание похлеще Круциатуса.

Тео бессильно прислонился плечом к дверному косяку, и в то же мгновение Симус, улучив момент, выстрелил в него невербальным заклинанием. Однако это была лишь очередная уловка, и слизеринец с лёгкостью блокировал пущенное заклятие — он снова как будто заранее знал, что Симус предпримет такую попытку.

— Катись ко всем чертям, Финниган, — сказал он сквозь смех и одним взмахом выбил у Симуса его оружие. Волшебная палочка влетела в руку Тео, и он зашвырнул её в глубь класса. Захлопнув дверь, он повернулся к ошеломлённому Симусу: — Ты меня достал уже, никчёмный полукровка. Выдохни пару раз, успокойся, подумай о своём поведении, а не то, — он бросил беглый взгляд на парализованного Крама, — тебя постигнет участь звезды мирового квиддича.

— Заткнись, сволочь, — прошипел Симус, но Тео и ухом не повёл, возвращаясь к «беседе» с Гермионой:

— А про Круциатус мне лучше не напоминать, а то могу и применить его невзначай...

— Ну давай, положи здесь всех! — перебила Гермиона, глядя на него снизу вверх — Нотт был на голову выше её — и дрожа от негодования. — Что ты получишь, поразив своими тёмными заклинаниями половину курса?

— Тебя, — одними губами произнёс Тео, так что расслышала только она.

— Что?! — опешила Гермиона.

— Ничего, Грейнджер, — сказал он громко, — беги за Макгонагалл, за Флитвиком, нажалуйся хоть Визенгамоту и портрету Дамблдора заодно. Неужели, — вдруг он схватил её за запястье, — ты, маленькая заучка, думаешь, что это меня испугает?

Увидев это, Виктор дёрнулся, но никакая физическая сила не могла противиться силе чёртового заклятия.

— Тогда чего же ты хочешь? — выпалила она сквозь зубы, глядя в эти тёмные, поражающие своим холодом глаза.

— Я всё сказал, — Нотт отпустил её руку. — Для глухих не повторяю.

Он уже собирался перешагнуть порог класса, когда Гермиона заставила себя выговорить:

— И что мне сделать, чтобы ты освободил Виктора?

Он медленно повернулся, и она увидела самодовольную усмешку на его губах.

— Попроси.

Гермиона покраснела — то ли от гнева, то ли от стыда, и в этот момент Тео с удивлением ощутил, что где-то глубоко в груди, там, где, вероятно, у нормальных людей находится душа, сладко заныло.

— Прошу тебя, отпусти Виктора, — быстро произнесла гриффиндорка, не глядя на него.

— А как же волшебное слово? — возмутился Тео.

— Пожалуйста, — так же быстро сказала она, теребя подол своей мантии. — Ну, этого достаточно?

— Неа, недостаточно. В глаза мне смотри, Грейнджер.

Гермиона задохнулась от вновь обуревающей её ярости, но была вынуждена поднять глаза на этого нахала.

А он смеялся ей в лицо, явно пользуясь своим положением и получая от этого удовольствие, но внезапно за насмешкой и презрительностью Гермиона разглядела на миг мелькнувшее отчаяние. И её гнев сразу пересилило любопытство.

Что же заставило его вернуться в школу? Почему он так себя ведёт, почему вынужден искать убежища здесь, в Хогвартсе, где половина учеников его терпеть не может...