— Чего тебе надо, грязнокровка? — грубо спросил он, внезапно оказываясь перед самым её лицом.

Гермиона не обратила ни малейшего внимания на это оскорбление, которое, наверное, будет преследовать её всю жизнь.

— Я по делу, Монтегю. Ты капитан команды по квиддичу?

— Допустим, — проворчал он.

— И ты отбираешь игроков?

— Давай быстрее выкладывай, что там у тебя! Мне нет никакого резона стоять тут рядом с тобой и трепаться, — он брезгливо скривился.

Ещё два года назад на глаза Гермионы уже навернулись бы непрошеные слёзы, но сейчас она выдержала этот выпад, хоть это было и нелегко, и сказала:

— Убери Нотта из команды.

— Чего?! Ты совсем спятила? — он вдруг схватил её за локоть и потащил по коридору, подальше от невольных свидетелей их перепалки. В это время их случайно заметил сам виновник происходящего и, недолго думая, свернул за ними.

— Как ты смеешь тут распоряжаться?! Как ты смеешь указывать, что мне делать?! — заорал Монтегю, хватаясь за палочку.

Гермиона не ожидала, что разговор обернётся именно так.

— Как я смею? — осведомилась она, сдерживая дрожь в голосе, — я школьная староста, если ты забыл.

— Здесь ты никто! — зло сказал Монтегю и, не удержавшись, добавил: — Паршивая грязнокровка...

Вспышка зелёного пламени озарила узкий коридор, и Монтегю, выронив палочку, схватился обеими руками за горло. Гермиона в изумлении обернулась, ища того, кто заставил его замолчать, и прямо из темноты на слабый свет вышел Нотт; серебристая змея на гербе его мантии блестела в мерцающем свете палочки.

— О, какие люди, — усмехнулся он. — Гр...

— Силенцио! — в остервенении выкрикнула Гермиона, не в силах ещё и от него выслушивать оскорбления.

Тео отразил её заклятие, которое от стены срикошетило в Монтегю. Скорчившись на полу, он ещё плотнее обхватил горло, пытаясь произнести хоть что-то, но не мог выдать ни звука.

— Выбирай выражения, идиот, а не то на матче все бладжеры полетят в тебя, — сказал Тео сокурснику, а потом повернулся к Гермионе: — А ты успокойся. Что, тяжёлый семестр?

— Я не собираюсь отчитываться перед тобой!

— Ты второй раз за две недели ни с того ни с сего хочешь поразить меня заклятием. Правда, тебе это плохо удаётся, — он даже не пытался изобразить скромность. — Но, может, ты наконец объяснишь мотивы своих малоубедительных атак?

— Иди к чёрту! — выпалила Гермиона, злясь оттого, что у неё ничего не вышло, а к тому же она ещё и осталась обязанной Нотту.

Я же знала, что ничего не выйдет, но нет — всё равно пришла сюда!

Она рванулась к выходу из подземелий, но слизеринец быстро догнал её у одного из классов и, распахнув дверь, втолкнул в холодное помещение.

— Ты же знаешь, что я заставлю тебя говорить, — сказал он тихо, но в этой темноте его полушёпот был страшнее, чем самый громкий крик.

Гермиона отшатнулась вглубь класса и споткнулась о какой-то стул, который с грохотом упал на каменный пол.

— Хочешь узнать, почему я напала на тебя? Да ради Мерлина — ты хотел меня оскорбить! — яростно произнесла она, пытаясь привыкнуть к мраку. Благо, Нотт не стал зажигать свою палочку, чтобы не светить ей в лицо.

— Оскорбить? — даже во тьме было видно, как он в недоумении приподнял бровь. — То есть?

— Ты ведь почти произнёс это ваше любимое слово — «грязнокровка»...

Тео молчал пару секунд, будто вспоминая, а потом вдруг рассмеялся.

— Ты Умиротворяющий бальзам давно принимала, Грейнджер? А то что-то нервишки шалят. Вообще-то я хотел назвать тебя по фамилии, но ты же мне и слова не дала сказать, сразу накинувшись, как гиппогриф на сурка.

Гермиона смутилась, ещё больше нервничая от осознания своей неправоты, а Тео, сразу уловив в ней перемену, добавил:

— Я никогда не оскорбляю девушек, которыми интересуюсь.

Гермиона так и вспыхнула, но, когда подняла голову, Тео увидел, что смятение в её глазах уступило место недоверию.

— Да уж, и не применяешь против них такие заклинания, которые никто не в силах отменить, — пробурчала она.

— Ладно, проехали, — он с деланным равнодушием махнул рукой, а внутренне торжествовал: по крайней мере, она не спорила с тем, что может быть ему интересна. — Если ты о том представлением перед защитой от Тёмных искусств, то мне просто пришлось отбиваться. Ты налетела как ураган. По-моему, это уже входит у тебя в привычку.

Гермиона набрала в лёгкие побольше воздуха и сказала, чеканя каждое слово:

— Зачем. Ты. Вернулся. В школу?

Тео с ухмылкой передразнил её:

— Зачем. Ты. Всё время. Нападаешь на меня?

— Да потому что тебе нет места в Хогвартсе! — вырвалось у Гермионы; она снова начинала злиться. — Ты же истинный Пожиратель, хоть и не носишь метки. Ты с удовольствием мучил всех, кого Кэрроу отбирали для наказаний. А во время битвы ты держал в заложниках младшекурсников!

— Грейнджер, повторяю: успокойся. Ты очень хороша в гневе, но всё же иногда тебе лучше помолчать и послушать.