Когда он умер, дети вернулись домой и были рады, когда их отец тоже вернулся. Он спрашивал, что приключилось с его братом, но дети так никогда и не сказали: ни того, что их дядя пытался их убить, ни того, что Воробушек обладала магией. И жили они долго и счастливо до конца своих дней.

— Чудесная история, Тара, — пробормотала Бронвин. — Спасибо тебе.

Андерс на мгновение задумался.

— Это Йован тебе рассказал эту историю, да? — предположил он. И объяснил остальным: — Йован — маг, совершивший самый впечатляющий побег из Круга на моей памяти. И успешный, по крайне мере, если храмовники и поймали его, они об этом решили не говорить.

— Они бы рассказали нам, если бы поймали его, — ответила Тара.

Каллен, услышав это имя, разозлился.

— Йован был магом крови. Он обманул нас всех — особенно тебя, Тара, и это самое малое из того, что он натворил. Он сбежал и оставил вас двоих расплачиваться за свои преступления. Я знаю, что он твой хороший и давний друг, но то, что он совершил — непростительно!

— Он был моим первым и лучшим другом, а они собирались его усмирить! — ответила Тара. — Он был в ужасе от этого. А кто бы не был? Потерять все чувства, оказаться отрезанным от Тени, стать послушным рабом Церкви? Меня от этого тошнит. Нельзя так поступать с магами против их воли, да вообще нельзя так поступать. Йован и вполовину не так силен, как я, и использовал магию крови, чтобы сбить командора и Первого Чародея с ног, когда они хотели его остановить. И меня тоже, — призналась она. — Если бы я не растерялась, то бросилась бы за двери прямо за ним. Больше никогда я не упущу своей выгоды.

— Усмирённые не рабы! — возразил Алистер. — Не кажется ли тебе, что ты преувеличиваешь…

— Рабы! — зашипела Тара. — Разве им платят за все удивительные вещи, что они создают? Нет. Есть ли у них выбор, что делать и куда идти? Нет. Лишённые магии ферелденцы так гордятся своей свободой, но не собираются делиться ей с кем либо!

— Не говори “лишённые магии”, — возмутился Каллен. — Ты же не какая-то либертарианка!

— Если я и не была либертарианкой до того, как меня заперли, то точно стала ею сейчас! — едко ответила Тара.

— Мы можем отложить споры о политике? — попросила Лелиана. — Бронвин нужен покой и тишина. И всем нужно поесть. Вот, у меня есть несколько пайков. Твой рассказ чудесен, Тара. Сказка вышла милой и обманчиво простой. Это очень тонкое искусство.

Бронвин хотела отказаться от куска жёсткого хлебца, но слишком проголодалась для этого. Он застрял у неё в зубах, пока Тара не дала ей воды и Бронвин не прополоскала рот.

— Я собираюсь наложить заклинание сна, Бронвин, — предупредил Андерс, присаживаясь возле неё. — Ты проспишь довольно долго. Позже я сниму повязку, и мы поймём, как нам дальше быть.

— Ты выздоровеешь, — уверенно добавил Алистер. — И ни о чем не беспо…

Бронвин уже спала. Она оказалась в знакомой Тени. Она осторожно шагнула в туман, стараясь не споткнуться. Вокруг дрожали неясные фигуры. Порождения тьмы ухмылялись и что-то бормотали, но Бронвин прошла мимо них, и, казалось, они её не заметили.

Перед ней лежала извилистая и ненадёжная тропа. Маленький мальчик пробежал перед Бронвин, ловя мяч.

— Орен?

Он убежал, и издалека послышалось эхо женского голоса:

— Орен? Орен?

Голос звучал как голос Орианы.

На тропе перед Бронвин появился дом. Она открыла дверь, вошла внутрь и сразу же узнала профиль мужчины, сидящего на троне. Рэндон Хоу принимал вассалов, упиваясь своей властью. Бронвин обнажила меч и прокричала вызов, но никто не обратил на неё внимания. Комната начала таять, и Бронвин после секундной вспышки ярости обнаружила, что проходит через другую дверь. Вдруг в свет вышла королева Анора, расхаживая взад-вперёд по своей спальне, а за ней стелился шлейф платья.

— Ваше величество… — позвала Бронвин. Анора остановилась, словно прислушиваясь, а затем возобновила свою ходьбу.

Бронвин толкнула следующую дверь и очутилась в залитом солнцем саду. Двое молодых людей сидели бок о бок на мраморной скамье, держась за руки. Бронвин не сразу узнала их, а когда узнала — бросилась к ним.

— Мама! Папа!

Они не слышали и не видели её. Они смотрели друг другу в глаза, общаясь взглядами и не нуждаясь в словах.

— Разве вы не видите меня? Не можете услышать меня? — взмолилась Бронвин. Ею отец поцеловал матери руку, и она нежно улыбнулась ему. А затем они обнялись и страстно поцеловались. Бронвин почувствовала, что краснеет, и поспешила прочь, понимая, что не должна видеть своих родителей такими.

Очередная дверь. Король Кайлан, голый, в широкой походной кровати, и не один. Бронвин не узнала женщину, но она выглядела, как солдат. Возмущённая зрелищем, Бронвин прошла дальше, резко распахнув следующую дверь.

Её сердце забилось быстрее. Тэйрн Логэйн, моложе и счастливей, чем она видела его в Остагаре. А потом Бронвин увидела, что он разговаривал с высокой женщиной с темными вьющимися волосами, одетой в старомодное платье из огненно-красного шелка. Они были увлечены разговором, но Бронвин не могла разобрать слов. Разочарованная и смущённая, Бронвин отвернулась и чуть не прошла сквозь молодого короля Мэрика, вошедшего в комнату. Логэйн и женщина улыбнулись ему, и король Мэрик положил руки им на плечи…