— Это ничуть не умаляет твоих прав на престол, — с жаром возразила Фиона. — А этот эрл Эамон просто бессердечный глупец!

— Он уже мёртв, — тихо сказал Алистер. — Бессмысленно его осуждать. Да и Бронвин уже позлилась на него за нас обоих. Прошлого не изменить, а сейчас я Серый Страж и у меня всё хорошо. А ещё хорошо, что сейчас, когда нужно сражаться с порождениями, я не заперт в Орлее, так что я очень благодарен вам за то, что вы сделали. — Он засмеялся и сказал Бронвин: — А мы довольно популярны, ты не находишь?

Бронвин негромко пояснила:

— Алистер имеет в виду постоянные нападения на нас порождений тьмы, бандитов, а также наёмников эрла Хоу — того, кто убил моих родителей. — Она предостерегающе взглянула на Алистера, чтобы он не вздумал упоминать наёмников Маржолайн. Орлесианским Стражам незачем знать об этом, не их это дело.

Громко застонал Андерс, мотая головой из стороны в сторону. Стражи посмотрели на него.

— Скоро проснётся, — сказал Риордан. — Маги, похоже, быстрее выходят из Тени, чем остальные.

— Мы ещё не обо всём поговорили! — сказала Фиона. И обратилась к Бронвин чуть любезней, чем раньше: — На твою долю тоже выпало немало приключений. Расскажешь?

*

Когда Бронвин дошла в рассказе до архидемона, ей пришлось прерваться. И Риордан, и Фиона засыпали её бесконечными вопросами о его виде, размере, командирских способностях и проявляемых им признаках разумности.

— Архидемона не видели четыреста лет! — мрачно усмехнулся Риордан. — Многие думали, что их больше никогда и не увидят.

Впрочем, орлесиане и Маток никогда не видели, хотя и читали о них.

— Я хочу посмотреть на твои глаза утром, при свете солнца, — сказала Фиона Бронвин. — Любопытный феномен, мы должны узнать как можно больше об этих созданиях.

Риордан покачал головой.

— Признаюсь, я удивлён, что до сих пор никто не говорил о твоих глазах. Такой необычный оттенок зелёного должны были упоминать как твою самую главную примету!

— Своей жизнью, зрением и лицом я обязана Андерсу, — прямо сказала Бронвин. Она подошла к магу и посмотрела на него. Фиона сказала не будить никого из спящих — пусть они сами придут в сознание. — Но и остальные рекруты у нас не промах.

— Они и не могли быть иными, — согласился Риордан. — Я удивлён, что Круг позволил вам забрать двух магов. Обычно они придерживаются правила “не больше одного за раз”.

— Бронвин была очень убедительна, — гордо сказал Алистер. — А Кругу от них было мало пользы. Тара сидела в тюрьме за то, что помогла кому-то сбежать, Андерс — за то, что сам имеет привычку сбегать. С Тарой обращались особенно ужасно. Она не помнила, когда в последний раз видела солнце. Не думаю, что это правильно.

Фиона смотрела одобрительно.

— Я могу научить ваших магов кое-каким полезным заклинаниям.

— Они им пригодятся, — сказала Бронвин. — Поначалу Тара с трудом привыкала к жизни вне Круга, но теперь ей легче. Она очень смелая и сильная — и довольно опасный боец.

Андерс кашлянул и попытался сесть.

— Ох… — он прокашлялся и сказал: — Что это было? Что это за привкус во рту? И как от него избавиться?

Алистер, смеясь, дал ему кружку с сидром.

Потом проснулась Тара; волнуясь, она окинула всех безумным взглядом. Затем Каллен, осознавший, что он был в Тени, и Лелиана, которую ужасные видения настроили на поэтический лад. Астрид и Броска, до того никогда не бывавшие в Тени — не для гномов это место — были поражены этим событием до немоты.

Все они были очень голодны, пришлось достать ещё еды. Поев, многие снова заснули. Четверо Старших Стражей — Риордан и Фиона решили, что Бронвин и Алистера теперь тоже так можно называть — учредили дежурство и спали по очереди. Темнота медленно отступала.

Никогда они ещё так не радовались рассвету. Стражи зашевелились и начали переговариваться. Соскоблив последние крохи еды со стенок котелка, они накинулись на хлеб. Каллен и Андерс обнаружили заброшенный колодец и набрали для всех воды. Фиона учила Алистера правильно варить кашу. Лелиана присоединилась к ним, и две орлесианки принялись мирно обсуждать приправы к каше.

Остальные снаружи любовались рассветом.

— Какие приятные цвета, — сказала Броска, указывая на розовые полосы на золотистом небе. — Под землёй таких нет.

Астрид пожала плечами.

— Вот потому-то все и любят драгоценности. Слышала я, что на поверхности есть разноцветные растения. Но красота цветов эфемерна. А вот драгоценности вечны.

— Это когда они у тебя есть, — фыркнула Броска. Она раньше не слышала слова “эфемерный”, но с лёгкостью поняла, что имела в виду Её Светлость. — Но у меня есть огромный кусок малахита. — Она достала его из кармана. — Вот, видишь? Мне нравятся завитки на его зелёном фоне.