Так что не то чтобы мне приходилось делать что-то вроде того, что делали мои родители. Они были по-настоящему храбрыми. Они заслужили свое распределение. Я же попал туда по умолчанию. Я всегда больше был хаффлпаффцем, попавшим не в ту башню. Не то чтобы что-то было не так с Хаффлпаффом… Просто они скучные, вот и все.

Аманда чувствует мое сомнение и говорит:

– И думаю, это очень храбро с твоей стороны, то, как ты со всем справляешься. Я имею в виду, не думаю, что смогла бы, если бы это был мой папа.

– Моя мама говорит, что мы должны продолжать жить, – задумчиво отвечаю я.

– И твоя мама – самая храбрая женщина, которую я когда-либо встречала.

– Я тоже так думаю, – и это правда. Даже без того, что она делала в детстве, со всем, что она делает на работе… Моя мать может все. Она смогла удержать все с тех пор, как убили моего отца. Не думаю, что многие бы с этим справились. Но она все это сделала.

Аманда кивает и продолжает.

– Так что, думаю, даже если она сильно поволнуется, а она будет волноваться, она поймет. Она знает, почему ты этого хочешь. И она знает, что храбрость – одно из важнейших качеств в мире.

– Правда?

– Я думаю, тебе очень повезло, Хьюго, – серьезно говорит она, и ее голос снова падает. – Немногие родители делают столько, сколько твои. И не у многих есть родители, которые так любят их, что поддержат, несмотря ни на что. Но твоя мама это сделает.

То, что она говорит, многое значит. И я знаю, что это правда. Моя мать всегда будет рядом и всегда меня поддержит. Я не хочу, чтобы она волновалась, но думаю, она поймет. Она поймет, потому что это важно. И она не будет пытаться меня остановить.

– Ну, так думаешь, твой папа меня ненавидит? – спрашиваю я, моментально меняя тему.

Она смеется и закатывает глаза.

– Да уж, конечно. Ты знаешь, что всегда был его любимчиком.

– Я действительно не хотел грубить, – честно говорю я. – Он просто не понимал, что я хотел сказать.

– Он переживет. Наверное, он просто немного удивился. Он сильно переживает о твоей маме.

Я знаю, что она права. Мило, что люди волнуются о моей семье, так что я киваю и смотрю вниз на учебник зелий, который открытый лежит на коленях Аманды. Это внезапно напоминает мне, что школа почти закончена. Мы действительно навсегда покидаем Хогвартс. Безумие думать об этом, потому что кажется, что только вчера мы стояли в Большом Зале, глядя на стул, который выглядел жутко пугающе. Помню, как надеялся, что Аманду распределят куда-нибудь еще, потому что она тогда меня раздражала. Она попала в Гриффиндор, а несколько минут спустя и Лили. Только тогда я начал наполовину паниковать, что не попаду в Гриффиндор (у меня было видение, как Шляпа кричит: “Хаффлпафф!”), и я ждал почти годы, пока не остался один на глазах у всех. Последний, кого распределили.

Кажется, будто это было вчера. Не могу поверить, что прошло семь лет. Не могу поверить, что случилось за эти семь лет. Аманда стала моим другом. Мы с Лили разошлись. Моя мама стала министром магии. Мой папа умер. Я вырос. Забавно, потому что я совсем не чувствую себя взрослым.

И кажется, что еще столько всего должно произойти.

– Аманда, – тихо говорю я, прерывая короткое молчание. Она с любопытством смотрит на меня, и воздух снова начинает разрежаться. – Как ты думаешь, что будет, когда мы закончим школу?

Она растеряна, и это написано на ее лице.

– О чем ты? Я думала, ты хочешь пойти в авроры. Ты уже знаешь, что я сделаю, – Аманду уже приняли в отдел индексации в Гринготтс. Я не знаю, насколько ей там понравится, но надеюсь, она не найдет это чересчур скучным.

Но я не об этом говорю.

– Я не имел в виду работу, – говорю я, стараясь задать вопрос так, чтобы не выглядеть полным придурком. – Я имел в виду нас. Ну, знаешь… Тебя и меня, – ее глаза немного темнеют, и я знаю, что заливаюсь идиотским уизлевским румянцем. – Я просто имею в виду, как ты думаешь, кто мы?

Аманда несколько минут ничего не говорит, а потом пожимает плечами.

– Мы друзья, полагаю.

Я так растерян. Лили меня еще больше запутала за те несколько коротких разговоров, которые у нас в последнее время были, потому что она все время заводила разговор о моих чувствах к Аманде. Честно, я на самом деле не знаю, что чувствую. Она мне нравится. Очень. Но я боюсь, что у нас просто не будет все это казаться правильным. И каждый раз, когда мы почти уже, все заканчивается неделями неловкости. Не знаю, стоит ли это того.

– Друзья, – медленно повторяю я. – Верно.

– Ты думаешь, есть что-то еще? – смело спрашивает она, и я удивлен, потому что обычно она не бывает такой прямой. Она выжидающе смотрит на меня, и от этого я еще больше нервничаю.

Я делаю по-настоящему глубокий вдох, и наконец-то я полностью с ней честен.

– Я думаю, что хотел бы, чтобы было что-то еще, – тихо говорю я.
– Но не хочу, чтобы мы перестали быть друзьями…

Надеюсь, она понимает, что я хочу сказать, потому что я не знаю, как это по-настоящему облечь в слова. Но, кажется, она понимает, потому что она немного хмурится, а потом кивает.