газами), заставил большинство посетителей разойтись, оставив свою безглютеновую, не

содержащую молока выпечку. Мы нырнули за прилавок, пробежали за кухонные двери и

оказались в подземном амфитеатре, которому, похоже, было уже несколько веков.

Ряды каменных сидений окружали яму, наполненную песком, которая вполне могла бы сойти за

арену для проведения гладиаторских боев. С потолка свисали десятки массивных железных

цепей. Мне стало интересно, что за жуткие пьесы здесь ставили, но мы поспешили уйти.

Дотащившись до противоположного выхода, мы снова вышли в запутанные коридоры

Лабиринта.

К этому моменту мы постигли мастерство парного бега. Стоило мне начать уставать, я

представлял, что за нами гонится, извергая ядовитые газы, Пифон.

Когда мы, наконец, свернули за угол, Мэг крикнула:

— Смотри!

В середине коридора находилось третье золотое яблоко.

На этот раз я слишком измотался, чтобы думать о ловушках. Мы подбежали к нему, и Мэг

схватила яблоко.

В тот же момент потолок перед нами опустился и наклонился, позволяя нам выбраться наружу.

Мои легкие наполнил свежий воздух. Однако, это меня совсем не взбодрило. Я весь похолодел.

Мы снова оказались в лесу.

— Только не сюда, – пробормотал я. – Боги, нет.

Мэг осмотрелась вокруг:

— Может, это другой лес.

Но это было не так. Я так и чувствовал на себе возмущенный взгляд деревьев, а горизонт

растягивался во всех направлениях сразу. Почуяв наше присутствие, начали шептаться голоса.

— Скорее! – сказал я.

Будто по команде, петли на наших ногах спали. Мы побежали.

9 Et cetera – латинское выражение, означающее «и тому подобное», «и так далее» или «и другие».

Мэг двигалась быстрее, хоть ее руки и были полны яблок. Она умело лавировала между

деревьями: бежала то влево, то вправо, будто следуя тропе, видной только ей. У меня болели

ноги и горела грудь, но я не осмелился отстать.

Мерцающие впереди огни оказались факелами. В конце концов, мы выбрались из лесу, сразу же

наткнувшись на толпу жителей лагеря и сатиров.

К нам подбежал Хирон:

— Спасибо богам!

— Да не за что, – выдохнул я просто по привычке. – Хирон... нам нужно поговорить.

В свете факела лицо кентавра выглядело высеченным из теней.

— Да, нужно, друг мой. Боюсь, одна команда еще не вернулась... твои дети, Кайла и Остин.

Хирон заставил нас принять душ и переодеться. Если бы не это, я бы тут же побежал обратно в

лес.

К моменту, когда я освободился, Кайла и Остин все еще не вернулись.

Хирон послал в лес несколько спасательных групп дриад, предположив, что им ничто не

навредит в их естественной среде. Однако, он твердо запретил полубогам отправляться на

поиски.

— Нам больше не стоит рисковать, – сказал он. – Кайла, Остин и... и остальные пропавшие... Они

бы этого не захотели.

Исчезло уже пять жителей лагеря. Я даже не питал надежд, что Кайла и Остин вдруг сами

вернутся. Слова Зверя отдавались эхом в моей голове: «На карту поставлено многое. У Аполлона

даже не будет выбора».

Он нацелился на моих детей. Он приглашал меня отправиться на их поиски и найти врата

забытого Оракула. Я все еще многого не понимал: как рощица Додоны здесь оказалась, какие у

нее врата, почему Зверь считает, что я способен их открыть, каким образом он поймал Остина и

Кайлу. Но одну вещь я знал наверняка: Зверь был прав. У меня не было выбора. Я обязан был

найти моих детей... моих друзей.

Я бы пропустил предостережение Хирона мимо ушей и побежал бы в лес, если бы не

встревоженный крик Уилла:

— Аполлон, помоги!

На дальнем конце поля он устроил импровизированный лазарет, где уже лежало с полдюжины

раненых полубогов. Он лихорадочно ухаживал за Паоло Монтесом, пока Нико удерживал

кричащего пациента.

Я подбежал к Уиллу и содрогнулся от увиденного.

Каким-то образом Паоло отрезало ногу.

— Я ее пришил на место, – сказал мне Уиллу; его голос дрожал от усталости. Его одежда была

вся в крови. — Мне нужно, чтобы кто-то его держал.