Шрифт:
живота, что мешало мне сконцентрироваться, но я выстоял.
Когда я закончил, я встал на одно колено и вскинул руки, будто подавая дань, в ожидании
вердикта королевы. Либо она убьёт меня, либо нет. Я был истощён. Я вложил всё в эту песню и
не смогу больше прочитать даже одну строчку.
Мэг неподвижно стояла рядом со мной, сжимая свои мечи.
Её величество содрогнулось. Она откинула голову и завыла – звук был больше полон горя, чем
злобы.
Она наклонилась и мягко подтолкнула меня в грудь, толкая в сторону нужного нам тоннеля.
— Спасибо тебе, – прохрипел я. – Я-я прошу прощения за муравьев, которых я убил.
Королева мурлыкнула и щёлкнула, выталкивая ещё больше яиц, как будто говоря: "Не волнуйся,
я всегда могу сделать больше."
Я погладил лоб королевы.
— Я могу называть тебя Мамой?
Её рот будто расплылся в довольной улыбке.
— Аполлон, – позвала Мэг, – давай убираться от сюда, пока она не передумала.
Я не был уверен в том, что Мама поменяет своё мнение. У меня было ощущение, что она
признала мою верность и приняла нас в свой выводок. Но Мэг права, нам нужно торопиться.
Мама смотрела, как мы обходили её выводок яиц.
Мы вошли в тоннель и увидели поблескивающий дневной свет прямо над нами.
Глава 29
Сны с факелами
И мужчиной в пурпуре,
А дальше хуже
Я НИКОГДА НЕ БЫЛ ТАК РАД увидеть поле брани.
Мы вышли на поляну, выстланную костями. Большинство из них когда-то принадлежало лесным
зверям. Некоторые выглядели человеческими. Я предположил, что мы нашли свалку мирмеков и
этот мусор они явно не так часто вывозили.
Поляна была окружена такими толстыми и перевитыми между собой деревьями, что пройти
через них было невозможно. Ветви над нашими головами сплетались в купол, пропускающий
внутрь только солнечный свет и ничего более. Если бы кто-то пролетал над нами, то он бы ни за
что не догадался, что под лесным пологом было свободное пространство.
На дальнем конце поляны располагался ряд каких-то предметов, отдаленно напоминающих
футбольные манекены для тренировок. Это были шесть белых коконов, насаженных на длинные
деревянные палки. Они стояли у нескольких огромных дубов, каждый из которых достигал
восьмидесяти футов в длину. Деревья росли так близко друг к другу, что их стволы, похоже,
слились воедино. У меня возникло ощущение, что я смотрел на живые двери.
— Это врата, – сказал я, – в рощу Додоны.
Мечи Мэг исчезли, превратившись в золотые кольца на ее пальцах.
— А мы разве уже не в роще?
— Нет...
Я окинул взглядом коконы. Мы стояли слишком далеко, чтобы можно было точно понять, но они
показались неприятно знакомыми. Мне одновременно хотелось и подойти ближе, и держаться от
них подальше.
— Думаю, это скорее что-то вроде прихожей, – ответил я. – Сама роща находится за теми
деревьями.
Мэг осторожно вгляделась в поляну:
— Но я не слышу никаких голосов.
И это было правдой. Лес был тих. Деревья будто затаили свое дыхание.
— Роща знает, что мы здесь, – догадался я. – Она ожидает наших дальнейших действий.
— Ну, тогда нам стоит что-нибудь сделать.
Мэг не была воодушевлена, как, впрочем, и я сам. Несмотря на это, она решительно пошла
вперед. Под ее ногами хрустели кости.
Хотел бы я, чтобы у меня было что-то, чем я мог бы защититься, кроме лука, пустого колчана и
осипшего голоса. Я последовал за Мэг, стараясь не споткнуться о ребра и рога оленей. Где-то на
середине поля Мэг резко выдохнула.
Она смотрела на столбы по обеим сторонам древесных врат.
Я не сразу понял, что увидел. Каждый столб не уступал по высоте римскому распятию, которое
ставили вдоль дорог, чтобы известить о судьбах преступников. (Я нахожу современные
рекламные щиты более изящными). Верхние половины столбов были обмотаны кусками плотной
белой ткани. Из кокона выглядывало что-то, подозрительно похожее на человеческую голову.
Мой желудок сделал сальто в животе. Это и были человеческие головы. Перед нами выстроились