Все, за исключение Наташи с её «Столичными» по 40 коп., смолили «Беломор-канал» за 22 коп.

Сестра однажды подсчитала, что в семье на курево за месяц уходит 25-30 руб.

Лето кончилось и перед моим первым отъездом на четвёртый курс англофака, мать моя спросила, может я всё же привезу и познакомлю с ней нежинскую Иру?

Об Ире она знала от Наташи и из последующих расспросов у меня. Она её даже и видела – на общей фотографии с борзнянской свадьбы.

Снимок был сделан в фотоателье райцентра, где гости и родственники молодых стояли в три ряда на скамейках нисходящей высоты, позади жениха и невесты на стульях.

Мать попросила показать которая там Ира, а я ответил:

– Сама найди.

На снимке рядом со мной стоят три девушки, а Ира в диагонально противоположном углу. Палец матери тронул её лицо.

– Она?

Я чувствовал, что ей почему-то ужасно не хочется, чтобы это оказалась она, но я не мог соврать матери:

– Как ты угадала?

– Не знаю.

( … первым произведением в прозе на украинском языке явилась повесть «Конотопская ведьма» Григория Квитки-Основьяненко, написанная в 1833 году.

Спроси «почему?» и тебе любой ответит «не знаю»…)

Поэтому в сентябре, вслед за безмятежным летом 1977-го, последовало знакомство твоей матери и бабки.

Конечно, Иру я и до этого привозил в Конотоп, знакомил с местным высшим светом.

Мы побывали в Лунатике, где в честь её приезда прошли показательные гладиаторские бои на паркете, мне даже пришлось, на всякий, загородить её собою возле сцены.

Потом Лялька повёл нас на хату своего кента, у которого в шкатулке сделанной из человеческого черепа он хранил травку «инвалидка», по имени поставщика.

Кент проживал на четвёртом этаже со своей кошкой и швырял её обо что попадя.

Не все дрессируют животных лаской.

Зато ночью он иногда просыпался от нежного прикосновения её клыков к своему кадыку.

Она не прокусывала кожу, а просто давала понять кто правит балом по ночам.

Когда мы собирались уходить, Ира обнаружила пропажу своих перчаток. Кент клялся что не видел, я от стыда стал строить предположения, что перчатки забыты в Лунатике, но Лялька настоял на продолжении поисков и те всё-таки нашлись позади зеркала в прихожей.

Эти кошки порой хуже сорок-воровок.

Света в подъезде, конечно, не было и я шёл первым, нащупывая ступеньки ногами и даже не держался за перила, как бравый оловянный солдатик; или одноглазый поводырь шараги слепцов из фильма «Уленшпигель», потому что в кромешной тьме у меня на плече лежала рука Иры, а Лялькина у неё.

Так мы и спускались.

В тот раз мы ночевали у Чепы, который уже стал примаком, жил в добротной хате, где в гараже стояли два мотоцикла «ява» – один его, второй для подрастающего брата жены.

Нам предоставили целую спальню и, выходя, Чепа с женой многозначительно повесили на спинку кровати махровое полотенце.

Когда мы легли и из «спидолы» раздались звуки вступления к моему любимому «Since I’m loving you» от «Led Zeppelin», я понял, что ничего лучшего не смог бы предоставить даже и Лас-Вегас.

В другой раз мы даже побывали на Декабристов 13 – в дневное, конечно, время, когда там никого – и после шампанского и косяка настолько расшалились, что всполошившаяся тётя Зина начала тарабанить во входную дверь, ей за стеной показалось, что здесь вообще полный hardcore.

С моими сестрой и братом Ира познакомилась в Лунатике, а Леночку знала по фотографиям из фотосессии вокруг голубятни Раба, которые я потом наклеил на обои над своей койкой в общаге.

Кроме Иры, приехавшей в целях знакомства с моими родителями, в Конотоп я привёз ещё Славика.

Моя сестра и он насторожённо обмеряли друг друга внимательными взглядами, но обнюхиваться не стали.

И это правильно, потому что Славика я привёз с другой целью – постоять на стрёме.

( … «нет более страшной силы, чем сила привычки…» – сказал в одном из 58-ми томов своих произведений В. И. Ленин; а цитируя беляка-полковника из кинофильма «Чапаев»:

– И в этом большевистский вождь прав…)

Вот у меня, например, солидная плантация конопли, которой хватит до следующего сезона и даже ещё останется, несмотря на хвостопадов Славика и Двойку.

И у меня же привычка грабить чужие плантации.

Кто победит – расчёт или привычка?

Делайте ставки, господа!