– Тшш!

Я не из тех, кто ломится в запертую дверь и не хотел пугать тебя дальше.

Я позвонил в дверь напротив и мне открыли.

Там жили преподаватели НГПИ. Гроза-муж, он читал научный коммунизм, и Гроза-жена, которая преподавала у меня немецкий на каком-то курсе.

Я оставил коробку с подарками Грозам и попросил передать тебе лично в руки.

В Конотоп можно и электричкой возвращаться.

Какая разница? И всего 1 руб. 10 коп.

( … попытка жить праведной жизнью вызывает в человеке вредную привычку.

Но то, чтобы пагубную, но бессмысленную – втягиваешься в это дело …)

После окончательного да ещё и ритуально закреплённого разрыва с Ирой, возвращение «Крёстного отца», последней из украденных мною книг, не имело никакого смысла, но было поздно – втянулся.

А залежалась она у меня потому, что я не знал куда распределился Витя Кононевич, но тут вдруг стороной прослышал, что книгу Вите дал вовсе не Жора, а Саша Нестерук, настоящий её владелец. Пришлось снова ехать в Нежин.

Когда я пришёл по адресу, что дал мне Вася Кропин, то Саши там не оказалось, а проживала молодая супружеская пара без детей, которые недавно въехали.

Муж ходил в белой майке, жена в халате и по всему дому пахло жирной копчёной селёдкой.

Чего ещё надо для счастья? Квартира, молодая женщина в любое время суток.

Я отказался от адреса их квартирной хозяйки, которая, возможно, знает куда переехал Саша Нестерук. Прекратив поиск, я уехал обратно в Конотоп.

Мне вспомнилось, что Игорь Рекун на последнем курсе крепко сдружился с Нестеруком – отдам Игорьку, пусть он и передаст, а то как-то поднадоело праведничать.

В электричке меня впервые посетила мысль – а может оно всё так и надо?..

Своя женщина, конечно, хороша, как ни крути; но почему же я не завидую молодому квартиранту?

И почему меня разбирает смех как вспомню селёдку под майкой?

Мама Игоря сказала, что его дома нет и что он работает в здании горкома партии на первом этаже.

Здание горкома партии это на Миру, позади серого памятника Ленина, там где когда-то стояла вышка городской телестудии до того, как её демонтировали.

На входе в горком я назвал милиционеру номер комнаты и кто мне там нужен, он меня пропустил.

Комната оказалась пустой, но стоило мне лишь подойти к окну, Игорёк враз нарисовался. Видно не хотел, чтобы я видел то, что увидел.

Он ничуть не изменился. Всё те же стёкла чайного цвета в золотистой оправе и та же улыбочка на остром лице. Только уже снисходительная.

Понятное дело! Человек стал на рельсы широкой дороги в светлое будущее.

«Крестному отцу» он почти не удивился и обещал передать Саше Нестеруку.

Наверное, приятно чувствовать себя выше того, кому при поступлении в НГПИ «выкал», потому что тот после армии, а тебе всего месяц как аттестат зрелости выдали. Зато теперь он пашет на стройке, а у тебя кабинет в горкоме партии, хотя пока что с кем-то на двоих.

И больше никогда мы не встречались с Игорьком, но я успел посмотреть из окна его стартовой комнаты и увидеть потресканый асфальт отмостки под стеной, выжженный газончик и фасадную штукатурку «шуба» на глухой стене напротив под укрывистой серой побелкой; а больше – ничего.

До каких бы высот он не поднялся в своей будущей карьере, ему никогда не увидеть ту группу берёз среди строительных угодий На Семи Ветрах, что так смахивают на высокие деревья в летнем мареве африканских саванн.

Даже если и показать – не увидит.

И всё-таки меня неотступно томила надежда – голос Иры при разговоре со мной по телефону звучал так радостно. Что если?..

И она не виновата, что тёща решила выставить меня перед тобой озверелым двереломом. Та наверняка даже и не посоветовалась с Ирой, у которой голос был как у моей Иры…

Чтобы удостоверить эти упованья, я поехал на Мир, на переговорный пункт Междугородней телефонной связи рядом с Главпочтамтом.

Стеклянная дверь и витринные стены отделили от шума трамваев и площадной суеты перед Универмагом.

Женщина за длинным прилавком со стеклянным барьерчиком записала в квитанцию город и номер телефона, по которому звоню.

Я заплатил.

Она сняла свой телефон и кому-то сказала, чтобы дали Нежин, 4-59-83.

Я сунул квитанцию в задний карман джинсов и стал ещё одним из немногочисленных ожидающих.