Вот с такого же пустого взгляда, замутненного, не прекращавшимися даже во сне слезами, началось и утро третьего дня.

Рядом возле кровати колдовала с тарелкой Дейзи, пытаясь уговорить Лизу:

— Надо хоть немного поесть, солнышко мое.

— Зачем, — шептала девушка, мотая головой, отворачиваясь, втягивая губы, чтобы снова не зарыдать, но ей это слабо удавалось.

— Ну, надо дальше жить, отсюда выбраться надо! — не знала, как уговаривать ее, Дейзи.

— Отвяжись от меня! — махнула озлобленно рукой заплаканная Лиза. — Что вы мне все…

Джейс стояла рядом, но все слова точно застревали у нее в горле, как комья земли, будто ее закапывали заживо, хоронили в самый глубокий и темный подвал.

— Джейс! Не уходи! — слышалось на лестнице, когда окликала ее Дейзи.

— Я в дозор, сменю Герка, — рассеяно врала девушка. Нет, она действительно по времени должна была сменить часового, но на самом деле она просто хотела сбежать. Теперь у них стало две точки наблюдения, две страшные границы: окрестности дома и спальня, где пребывала Лиза.

— Я ничего не могу, — слышался хриплый шепот Лизы.

— Ну, солнце мое, успокойся. Мы выберемся! Все будет хорошо! Мы волнуемся за тебя, мы тебя вытащили! Самое страшное позади! — уговаривала ее Дейзи.

— Я ничего не могу без него! Меня нигде больше нет! — уже кричала Лиза.

«Почему я смогла? Неужели меньше любила Райли?» — думала устало Джейс, не замечая, какой ужас сквозит в ее расширившихся зрачках. Она ведь и не подумала о смерти. Вернее, нет — сразу после гибели брата подумала, лежала возле обрыва, точно уже умерла. Но потом, когда Ваас начал стрелять, что-то заставило ее бежать, вперед, через джунгли, к пропасти, даже с раненой ногой. Может, она слишком не привыкла быть зависимой от кого-либо, вечная одиночка. Может, наоборот, подумала только о себе, обрадовавшись, что повисла на лианах, что спаслась от разъяренных диких псов, варанов. Да и вообще от сотни других опасностей.

Кто же она все-таки? Эгоист? Чудовище? Эгоист, от того, что не пожелала умереть вместе с братом? Поведение безутешной Лизы наталкивало на мысли, что Джейс все это время как-то неверно реагировала на потери, что ей пришлось пережить.

Между тем Герк возвращался, входя в дом, передавая винтовку Джейс, вскоре из спальни донесся его гулкий не очень довольный голос:

— Да оставь ты ее! Ну, честное слово, бабы! Чем больше успокаиваешь ее, тем она больше… Лиза, тебе сколько, двадцать? Больше? Что, больше? Эй, ну, посмотри ты на меня! Я в двадцать уже так не плакал. Я вообще никогда не плакал. Слушай, ну, все умирают. У меня родители вот… были когда-то… Пацифисты. А теперь их нет. Ну, вот видишь, живу же!

— Герк, уйди, ты ее нервируешь! — донеслось недовольное восклицание Дейзи.

— А ты с ней слишком церемонишься, — пробурчал обиженно мужчина, спускаясь.

Джейс вышла из дома, ощущая, как нервный кашель подступает к горлу. И не от страха внешних опасностей. Теперь она больше всего боялась за Лизу, совершенно сбитая с толку. Нет, надо было промолчать, соврать, что Райли где-то на острове. А потом, когда появился бы шанс на спасение, когда Лизу окружили бы психологи и, может быть, родственники, пришлось бы сообщить это страшное известие. Но только Джейс не могла соврать Словами – да, а вот всем своим видом - нет, всякая ложь немедля раскрылась бы выражением лица. Да и какой шанс на спасение?

Джейс только обходила снова вокруг холма, она уже успела выучить наизусть, где находятся все подступы к жилищу. Их оказалось не так уж много. Всего два, как и было обнаружено раньше. Путь по пологой части холма казался более безопасным, чем протоптанная «официальная» тропка, уходящая наверх от грунтовой дороги.

Ближе к полудню появилась Дейзи, она теперь тоже молчала, хмурилась. Джейс просто смотрела на нее с минуту, догадываясь примерно, о чем пойдет речь.

— Я не знаю, как ей помочь, — выдохнула Дейзи, устало садясь на ступени крыльца, обхватывая колени руками. — Мы все в ловушке… Может, она это лучше нас понимает? А мы все на что-то надеемся, надеемся… Что что-то изменится…

— Быть может, это безумие, — проговорила Джейс, а перед глазами от этого уже почти табуированного слова отчетливо встал образ главаря. И обращалась девушка скорее не к подруге, а к нему, ведя своего рода ментальную борьбу на уровне подсознания, продолжая: — Но я верю, что рано или поздно все изменится.

Образ Вааса растаял, нырнув, точно крокодил, куда-то обратно в подсознание, но словно ощущала его приближение, как грядущую бурю, огненный смерч разъяренных ифритов.

— Тогда попробуй поговорить с ней, — зло осадила ее Дейзи, на что Джейс только робко отозвалась:

— Она меня не слушает. Меня теперь как будто не существует.

Дейзи развела руками, измученно продолжая:

 — Трехлетние дети себя смышленей ведут. Райли… Райли… Об Оливере и не вспомнила… Не знаю, что с ней делать…

Злость усталой измученной женщины казалась вполне обоснованной. Но все-таки неприятно делалось от ее резких замечаний. Нечто скользкое и вязкое прилипало к коже, точно сочась потом сквозь поры, колыхаясь желтоватой водицей в волдырях. Дейзи помотала головой:

— Устала я, Джейс.