Дейзи неподвижно сидела на краю причала, к ней-то и направилась Джейс. Женщина глядела за край океана, где бесконечная вода обрывалась за окончание мира, который держали слоны и черепаха, где срывался в звездную бездну гигантский водопад.

Теперь уже двое созерцали это исчезновение воды за краем. Вчерашний день никогда не вернется, сколько времени по кругу ни бежать. Все начиналось заново и каждый раз опять и опять. И если бы успели остановить, если бы не ушла Джейс, если бы не оставили одну… Но все „если“ накануне вечером закидали комья влажной земли.

Женщины застыли рядом, обхватив колени руками, низко склонив головы, дрожа, точно нахохлившиеся птицы зимой, что глядят через стекло на тепло и уют, но обречены замерзать на заснеженном подоконнике. Они долго молчали, никто не знал, как выразить свою вину, только неподвижно и безмолвно глядели, как солнце встает над руинами дня.

— Тяжело так, когда уходят те, кто младше тебя… Джейс… — сдавленно нерешительно проговорила Дейзи. — Ты сможешь когда-нибудь… простить меня?

— Я тебя ни в чем не виню, Дейзи! Во всем виновата я, — шевелила почти беззвучно губами девушка, удивляясь этим извинениям. Конечно же, она простила, ведь Дейзи ни при чем. Во все виновна одна она, нарушившая клятву. Слова пошли ко дну от веса ненужных обещаний и клятв, как веревка и бетонный блок эти клятвы, что сверх сил.

— Да что ты всегда… Вину за всех берешь, — подавляя дрожь раздраженно шептала Дейзи. — Как святая…

Голоса пропадали. Ничего не стало. Совсем ничего. Только это падение воды за грань.

— „Да“, „святая“, — пробормотала Джейс, надеясь, что ее никто не слышит. — „Святая“ грешница.

Комментарий к 104. Все слова уже сказаны (Конец второй части) Вот так. Так что... Что двигало Лизой... Решать на самом деле вам, дорогие читатели. На самом деле, автор сам не ведает, что двигает некоторыми персонажами, они здесь вроде людей: никогда не поймешь, что у них на самом деле в голове, что толкает на те или иные поступки. Тут уж как кто трактует.

Скоро будет третья часть, похоже, самая мистическая, потому что одной из центральных фигур в ней будет Ваас.

И не менее важной Цитра.

Так что надеюсь на Ваши отзывы, они вдохновляют. Нет, правда. Я не прошу неискренне писать, но если Вы читаете, то лучше говорить, что Вы дошли до конца второй части. Значит, автор может начинать третью.

Знали бы Вы, как мне страшно понимать, что скорее всего я не так уж нескоро закончу это произведение.

Так что... Читайте, дочитывайте, комментируйте.

====== 105. То ли выбор, то ли рок ======

Судьба моя —

То улыбка, то оскал.

Не тебя ли я искал?

То ли выбор, то ли рок…

«Не суди людей, не презирай. Зло злом называй, добро добром, но не суди. Презрением себя лишь унижаешь. От обвинений слепым к правде становишься», — но то лишь сны, опавшие росы, не дожившие до весны, съеденные, как ступени эскалатора, кромкой нового дня, еще одного дня ступора, что настал вслед за ночью в дозоре.

Джейс видела на крыше человека с снайперской винтовкой, видела себя, словно со стороны, не мыслила, просто выслеживала врагов, не питая к ним уже и жажды мести. Некого стало защищать, некуда стремиться. Дейзи всеми силами не желала с некоторых пор расставаться с Герком, тревожно вздрагивала, когда оставалась одна, немедленно искала его взглядом на крошечной территории доков. Не от внезапной неземной любви или невероятной страсти — женщина просто не могла оставаться одна. Слишком много она себе теперь не могла простить, а рядом с контрабандистом вроде ни вины, ни прошлого не существовало. Он обещал будущее, беспорядочное и опасное, мотающееся по самым непредсказуемым уголкам мира, но будущее. И если Дейзи молча согласилась исчезнуть вместе с ним, то Джейс не представляла, зачем, куда и с кем она теперь отправится. Точно не домой, после всего произошедшего, пусть дома ее лучше считают мертвой. Но тошно становилось стать третьей лишней в тандеме Герка и Дейзи, таскаться с ними по миру. Существовал, правда, вариант после возвращения с острова отправиться, куда угодно, одной, поселиться в любой другой стране, заниматься чем-нибудь полезным. Но чем? Ничего не стало, ничего не хотелось, никакой идеал не грел… И сколько в небо ни смотри, грязь под ногами не станет облаками. Но хорошо, если это грязь дороги, а не марево дождевых облаков.

Новый день принес на остров совершенно нетропический холод, не живительную прохладу, а именно какой-то пасмурный и душный холод, похоже, надвигался циклон, может, даже сильный ураган курился над горизонтом дымными облаками. И что-то еще надвигалось хуже тучи, но Джейс давила все предчувствия, потому что они ее не обманывали. И она уже боялась что-либо ощущать, особенно, когда над горизонтом одно из облаков показалось непростительно похожим на череп с ирокезом, точно в первую зарю приближения к роковому острову, только ныне девушка прекрасно знала, чей это силуэт ей мерещится всюду. Может, он был прав… Она обречена защищать тех, кто вечно от нее сбегает тем или иным путем. И так хотела подавить в себе горечь предательств — Райли, Оливер, теперь еще Лиза — а не удавалось. Списывала предательство Райли на его испуг и волнение за судьбу Лизы, предательство Оливера на то, что его накачали наркотиками и запугали, самоубийство Лизы на то, что девушка не захотела быть обузой от своей малой силы. И вроде бы тогда каждого можно понять… Понять. Вааса тоже поняла. Но толку-то! Если бы понимание спасло хоть кого-то от его зла. Понимание постфактум, после слома личности — пустая болтовня, бездействие, практически равно непониманию.

Какой-то демон в ней нашептывал, что это все не так, что ее желание обелить каждого — жалкое самоутешение. И она даже знала имя этого демона, и отворачивалась порывисто от силуэта, зависшего в небе.

Уныло скрипели заросли, среди которых окуляр винтовки выискивал вражеских лазутчиков; уныло вздыхал ветер, точно природа оплакивала юную жизнь, что слилась с ней погребением тела. Может, и душа рассеялась, пропитала каждую травинку, унеслась быстрой водой горных ручьев, осела нежными лепестками цветущих белых орхидей, растворилась во всем. Но они верили в иное… И от их веры становилось еще тяжелее. В каждой вере что-то страшнее обычной смерти есть.

Снайпер стояла на крыше, стараясь не видеть нагромождение облаков на бесцветно сером небосводе. Девушка ощущала голод и непомерную тяжесть в груди, неземную усталость, собственная оболочка, тело, этот скафандр земного века, отделялся в восприятии от сознания, раздробленного на разум и рассудок. И если недавно рассудок помогал верно вскинуть винтовку, метко прицелиться, чтобы в оптике не проскальзывало темных пятен, то ныне разум настойчиво просил ответить: что эта оболочка забыла на земле, для чего существует? С рассудком жить проще, в нем нет ни норм, ни правил, на шею себе наступить не надо, достаточно лишь манипулировать структурами существования вне бытия. А тут — тревога, острые искры.