А вокруг полыхали разноцветьем орхидеи и иные отягощенные излишним ароматом цветы, стрекотали жесткими листьями пальмы осколками немоты, дремотной глуши, порезанной крыльями насекомых.

Джейс слабо подняла голову, Дейзи затихла, качаясь из стороны в сторону.

Сколь еще колотых, нежданных ударов предстояло стерпеть? На сколько хватило бы сил? Время только песком просыпалось, единственное время в океанском песке, что не по кругу бежит, запертое в незрячем стекле часов. Но жизнь без времени вперед бежала по кругу. И одна новая драма в судьбах двух одиноких женщин не останавливала ее ход, ее надежды и тревоги. Все жизнь, а не пыль на дороге, все металл и вода, все так было всегда.

И слышался откуда-то разговор двоих воинов, один озабоченно насупившись, вздыхал:

— Поскорей бы в деревню, у меня жена скоро родить должна.

— Молитвы Цитры помогут ей! — совершал благопожелание второй, стремясь смирить тревогу.

— Да будут духи милосердны! — соглашался другой. — Но я все-таки хочу быть рядом.

И они уходили дальше патрулировать периметр. А Лиза оставалась там, в штабе. Неживая. С накрытым лицом. И всего-то пистолет, и совсем нестрашно, не обдавало таким ужасом от духа гибели, но точно в круге девятом оказались вморожены в озеро предателей.

Все верно, предала, оставила, пошла на вышку. Все из-за нее! Из-за нее! Джейс больше не могла молчать, но слова покинули этот свет вместе с нераскаянной душою Лизы, так что из горла вырвался пронзительный вопль, спугнувший даже птиц, сидевших на прибрежном дереве. Джейс обхватила руками голову, закрывая ладонями уши, чтобы голос в голове перестал обвинять. Из-за нее! Нет ей прощения! Из-за нее! Посмела остаться живой, когда Райли убили, посмела. И в солнца небесах перегорел весь свет живой, остался жаром дней последних и неподвижно в круге снегового ослепленного света висела черная птица. Черная птица — предвестник конца. Остров сужался до размеров булавочной головки, иголки, прошедшей по венам до самого сердца, проткнувшей, разрывавшей.

Не оказалось места в этом огромном мире для нее и Лизы. Только для одной. Она-то шла умереть, чтобы освободить пространство, чтобы выбирались без нее, проклятой, той, что приносит несчастья. Права, выходит, Цитра. Права. Не человек, а чудовище какое-то. Черная ночная стихия, непонятная, невнятная, неразгаданная. И не таяли тучи, не уносились облака, истаивая сморщенными плодами сочными без познания.

Слабость сковала руки и ноги, Джейс смолкла, сникла, окончательно выпотрошенная своим криком, от которого ничего не изменилось. Только Дейзи еще всхлипывала, то тоже замирала, то вдруг снова вырывался плохо подавляемый стон.

Нет больше. Нет Лизы. Нет Оливера. Нет Райли. И все из-за него, все ради него. Нет, все из-за Вааса. Или нет… Из-за кого, в конечном счете?

Но так ли необходимо кого-то обвинять? И вся вина ложилась на усталые плечи Джейс. Спастись с остова? Зачем? Чтобы всю жизнь-не-смерть смотреть в глаза родителям всех, кого не уберегла? Чтобы рассказывать о том, как все это происходило?

Эта дальнейшая жизнь показалась ужаснее смерти, бессмысленнее самого безумия. Наступал предел, но мир не рушился, мир всегда наполнен сотнями скорбей. И так хотелось верить, что хоть где-то оставались радости.

Только на берегу за аванпостом у причала маячил человек, местный, не ракьят, раскачивался из стороны в сторону. И в голос рыдал над убитыми мужчиной и женщиной, женой и сыном, скорее всего. Ему не было дела ни до чужого горя, ни до противостояния сторон, ни до собственной судьбы. Он стоял на краю моря, а казалось, что застыл на краю пропасти, сминая в руках глупую белую панамку. Наверное, возле аванпоста случилась перестрелка недавно. А они, семья, куда-то шли по делам, пытались дальше жить в этом кипящем котле. Но не вернулись. Он остался один. Может, тот самый рыбак, возле лачуги которого снайпер выслеживала пиратов. Давно. Бесконечно давно. Тогда еще верила в подобие победы. Ныне не представляла, зачем все это. Радость за чужое спасение, боль за чужое горе — все меркло на фоне слишком близкого своего. И ничего с этим не сделать. Ближний все ж не дальний.

Джейс поймала себя на мысли, что бездумно уставилась на несчастного. И просто рассматривала его, ощущая, как все солонее становится во рту и мокнет ткань рубашки от слез Дейзи. Смерть была повсюду, но то была какая-то другая смерть, чужая, а здесь почти родного человека. Убили — случай, а самоубийство — выбор, и слишком страшный выбор, чтобы осознать, тем более осудить.

— Д-дышать нечем, — только прохрипела Джейс, понимая, что давится кислородом, точно чья-то невидимая рука сомкнулась на горле.

Комментарий к 103. Сколь еще снести колотых, нежданных Знаете... Автор ощущает себя убийцей. Не знаю, как этот Джордж Мартин творит невесть что со своими персонажами.

Возможно, Лиза вышла жалкой и робкой, но не всем быть бойцами. Надеюсь, в следующей главе поймете, что, возможно, не такая она жалкая, там в конце один абзац будет.

Глава большая вышла. И да, немного статичная, следующая глава будет концом второй части.

====== 104. Все слова уже сказаны (Конец второй части) ======