Выстрел — и его голос, жесткий, ставший скороговоркой:

— Ну ты, живучая гадюка… Можешь объяснить… Объяснить, ***, можешь, почему ты всегда встаешь у меня на пути?

Еще выстрел, и голос перешел на яростный возглас:

— Какого ***, я спрашиваю, ты в который раз выживаешь?!

Остановился на миг, опустил пистолет, сощурился, задумался, посмеиваясь без веселья:

— Хотя знаешь… Это забавно! Белая девочка, которая решила, что она крутая…

Но он запнулся, понимая, что перепутал определения, он кому-то другому говорил про мнимую крутость. И ему не понравился свой промах, он зло выплюнул с крайним презрением и некоторым недоумением:

— ***, нет, ты себя жалкой считаешь вдобавок. Но это ***! Никто себя не видит…

Джейс вскидывала винтовку, вцепляясь в нее, неотрывно держа на прицеле главаря. Она уже все решила: убьет его или они убьют друг друга. Но любой ценой — в живых он не останется.

Она желала мести, чудовище в ней окутывало духом черного леопарда. Того самого, из-за которого погибли все, из-за которого попали в плен. Несущественная мечта, несбыточный план. Паника, усталость — исчезли в предельной концентрации.

Ваас обходил ее полукругом, заставляя каждым выстрелом отступать к краю, но она не глядела под ноги; не отрываясь, ждала момент, когда сумеет успеть раньше пиратов. Всего один выстрел. Конечно, ее ждало уничтожение. Тот же Алвин, двухметровый пират с шальными синими глазами, тот самый, что топил пленников на том каменистом острове, неотрывно следил за каждым ее перемещением, считая своим долгом охранять главаря, хотя, судя по всему, ненавидел его. Пират и не подозревал, что у демона северного острова идет своя игра, свое противостояние со смертельной скукой. И Джейс явно развевала ее, не доказывая все его теории предательски-порочной природы человека. Снова она осталась одна, чтобы спаслись друзья. И все ради чего? Ради кого? Но ныне она пришла за местью. Может, настал тот самый час Икс, когда маятник выходит из часов и размыкаются кандалы циферблата.

Ваас снова выстрелил, Джейс отскочила, уже балансируя на самом краю. Главарь наступал, глядя яростно исподлобья, жестоко хмурясь, твердя:

— Думаешь в джунглях от меня скрыться? А? Веришь, что остров принял тебя? Веришь в судьбу? * все это! На* всех, ***!

Он снова стрелял, но Джейс уже стояла на самом краю, так что отступать было некуда. Он снова стрелял под ноги, надеясь заставить глупо подпрыгивать на месте. Но девушка замечала, что он намерен вынудить ее именно прыгнуть, сорваться со скалы, разбиться. И оттеснил именно к тому краю, с которого не удавалось попасть сразу в воду, сначала тело ударялось о камни. Вот если бы пару метров вправо… Но там маячил Алвин, замыкая круг белобрысой башней. Джейс покосилась еще раз на то место, где обрыв пролегал гладко, без камней, пожалуй, единственное место, где можно было прыгнуть с шансом на выживание, конечно, если удар о воду не сулил гибель. Дейзи учила, как правильно нырять, но не после падения, и не с винтовкой. Да еще этот Алвин будто сторожил этот единственный шанс на спасение, тоже заметил, пока Ваас подходил к ней, близко. Достаточно близко, чтобы выстрелить и не промахнуться, не целясь, но ей тоже хватило бы этого расстояния.

Война — дело молодых,

Лекарство против морщин.

Убить друг друга… Пожалуй, не самый худший конец. Джейс стояла на краю. На миг подняла глаза к небу, точно спрашивая у него совета, точно надеясь, что увидит в облаках подтверждение своих намерений. Знак. Но тучи скрывали его. Ваас словно заметил секундную ее отрешенность, сменившуюся немедленно тем же предельным вниманием, что и до этого.

— Куда смотришь? В небо смотришь? В это гр***ое небо? — сверкнули нескрываемой яростью его ореховые глаза, он торопливо твердил, говоря уже не о Джейс. — Если бы еще там что-то было… Если бы… — он восклицал, гневно брызжа слюной, приказывая, призывая, требуя. — На меня смотри, ***!

Джейс смотрела. И правда: ни в нем, ни в небе не видела она ответа, что ей делать. Умереть снова. Отдать свою жизнь на волю волн или выстрелить и стать куском изрешеченной пулями плоти, уничтожив при этом своего злейшего врага. Ваас тоже не боялся танцевать на острой грани прицела. Почти смеялся, но смех его хранил тот самый волчий вой, что не слышен за лаем собак.

И воздух звенел от напряжения под этими взглядами. Сотни разрядов цветом граната. Всегда настает такой край однажды, когда-либо спиной о камни, либо пули в сердце. И тут уже выбор — не отвертеться.

Ваас глядел исподлобья, кивну ей требовательно, спрашивая с издевкой и непониманием:

— Ну, чего ты добилась?

Явным непониманием, что-то ускользало от его, он каждый раз не мог понять, почему это живучее создание готово остаться один на один без шансов на победу. А надо-то было всего лишь бросить Райли, всего лишь не разыскивать Оливера и Лизу, да свалить с острова вместе с Герком. Пока был шанс.

И есть чем платить, но я не хочу

Победы любой ценой.

Теперь шанса уже не существовало. Но Ваас и сам понимал, что есть вещи поважнее победы любой ценой. Есть вещи, растоптав которые, остается одно лишь безумие, повторение бессмысленных действий без надежды на изменение.

— Молчишь? Стоишь на краю? — продолжал он, готовясь вновь стрелять, видимо, чтобы она наконец упала со скалы.

Но Джейс только глядела на него, не опуская винтовку. Глаза в глаза, не боясь его ярости, не боясь этой бездны. И снайпер почти смеялась, оскаливаясь, но, не найдя ответа в небе и в себе, лишь стояла ныне, сжав зубы. И в расширенные зрачки вплетался блеклый свет настававшего утра, рассеченного ожиданием рокового прыжка.

Еще шаг, всего шаг… Ваас теснил ее к краю. И она балансировала уже на скользких валунах, точно на грани двух миров. Мир — вечная диагональ… Кто станет точкой равновесия?