А теперь можно подумать, куда ее, болезную, потащили и кто? И, главное, за что?

Ух, думаю, за эту неделю допишу.

====== -2. Нет вестей с небес ======

Тишина… Темнота. Мало одного распятия для уничтожения монстра, мало одного самопожертвования для утоления голода лиан. Мало всего для утоления жадности властолюбия обитательницы зиккурата. Джейс подозревала уже давно, кто окажется ее истинным врагом.

Шаги… По камням, точно по плитам храма. А люди разучились молиться в храмах, разучились вставать на колени, у них отняли веру или сами ее отдали. У племени тоже пытались когда-то отнять, изменить, но они будто на генетическом уровне сохранили привязанность к своему духовному лидеру, одно слово которой могло обратить ночь в день, а свет во тьму. Так ли правильно? Так ли верно?

Шаги босых ног по каменным плитам.

Небо… Бесконечное ярко-оранжевое небо, ладья солнца на востоке. Солнце никогда не взойдет на западе, не зайдет на востоке. Они сохранили баланс, они не допустили катастрофы. Они… Убивали Джейс.

Женщина попыталась пошевелиться, но поняла, что руки ее вновь растянуты в разные стороны и удерживаются тугими веревками, от которых тянуло гнилью, по толщине сравнимыми с канатом. Она стояла на коленях, привязанная к деревянной раме из двух палок и перекладины. И яркую перспективу недостижимо далеких, невероятно свободных небес, застила смуглая статная фигура властной Цитры. И хитрые зеленые глаза ее, будто впитавшие всю зелень тропиков, метали молнии, рассматривая, как нечто отвратительное, пленницу.

Жрица отошла, метнулась, точно нечеткая тень, из-за которой ничто не удавалось осознать, понять. Но четко предстала картина искаженного гримасой ужаса и растерянности лица Райли, которого держали, заламывали руки, двое сторожей храма. Райли!!! Брат! Ваас не убил, так неужели его проклятая сестрица-жрица теперь намеревалась принести в жертву?

Цитра… Райли… Воины ракьят — элитная охрана храма, не те простые парни, с которыми Джейс сражалась обычно, а самые преданные, самые отборные и крепкие.

Ваас… Убил только Оливера. А она отомстила ему за всех ракьят, она убила его, и сейчас его кошмарно не хватало. Хотелось увидеть, как в это проклятое языческое капище врываются пираты, как течет черная кровь жрицы. Цитра… Цитра — вот тот, кто убил Вааса, вот тот, кто столкнул его в бездну. Да и что непонятного, когда сама Джейс уже запутывалась теперь, кто враг, кто друг? Ракьят — свои, союзники, но разве друзья привязывают на закланье? И разве враги предупреждают об опасности? Ваас… Почему он ушел, почему теперь казался единственным спасеньем, как тогда, когда на нее напали двое ракьят?

«Мы вальсируем во тьме, в темноте наших душ. Думаем, будто что-то изменится, но ничего не меняется», — бессильно опустошенно размышляла она, точно не сознавая здраво грозившей опасности. Но, может, уже разучилась. Ей столько раз казалось, что уже ничто не отвратит неминуемый конец и каждый раз, когда выживала, в ней будто умирал кто-то, так что ныне словно никого не осталось, ни единого способа, чтобы по-настоящему бояться. Ваас ведь тоже не боялся смерти уже, искал достойного противника. Порой необходимо признать, что настает время умереть. Может, и ее время наставало здесь, на возвышении из плит и лиан? А где настало его?

И вспоминался он, его крупные глаза, будто вечно вопрошавшие о чем-то, хотя кто-то считал его выражение лица, его ухмылки одной лишь издевкой. Да, издевки, но только Джейс знала истинную причину всего, косвенно, нечетко, но понимала еще лучше, когда вокруг нее, плененной, толпились воины. Казалось, в деревне она тоже не сама потеряла сознание, будто кто-то надавил, схватив сзади за шею, на сонную артерию, может, тот же Дени, который теперь заломил за спину руки младшего брата.

Райли… Они намеревались убить Райли? Но нет, очень скоро Джейс осознала, что вовсе не его.

Цитра яростно сверкала глазами дикой пумы, на голове ее красовалась корона из оленьих рогов — символ жрецов из верхнего мира, только ее образ и рога формировали портрет суккуба, демона-искусителя. Ведьма. Вот кто она, не жрица, а ведьма! Что за древняя правда, которая позволяет предать собственного старшего брата? Ложная правда.

Хотелось верить, что до нее жрицы не несли столько зла, ведь в беде северного острова содержалось немало и вины Цитры. И не стоит утверждать, что в великих бедах виновны лишь непосредственные исполнители, ведь кто-то всегда отдает приказ, ведь кто-то неизбежно провоцирует исподтишка. Какую же роль сыграла во всей этой катастрофе Цитра? Не суждено было узнать, особенно, когда она пренебрежительно отошла от пленницы, не отрывая от нее взгляд, провела по лицу дрожавшего, мученически выгибавшегося Райли, нанося на него кровавый узор.

Вскоре жрица вложила в руки младшего нож. Танто. Тот самый, который подарила Джейс старуха из Бедтауна. Да, ведь сама жрица не имела права проливать кровь как женщина, поэтому приказывала убивать ее верным воинам, слугам, фанатикам, среди которых оказался и сотворивший себе кумира Дени. И если у них руки были по локоть в крови, то у Цитры по самые плечи. Джейс легко догадалась о том, что готовилось здесь.

День гнева, судный день, для каждого в свой час настает конец света.

Райли подводили к обвисшей безвольно на веревках пленнице, Райли намеревались заставить убить, отравить его незамутненную кровопролитием душу, которая и без того терзалась.