Острый и наметанный глаз воина издалека увидел, как группа пересекла границу. К удивлению, Кон-Сай на заставе не подняла тревогу и все пятеро зверей спокойно проследовали дальше, задержавшись лишь на самую малость. Странно было только видеть Себастьяна, этого полоумного крыса, но лев, повидавший за свою долгую жизнь многое, уже мало чему удивлялся.

Подождав немного, чтобы дать группе уйти чуть дальше, Рассел поскакал вперед на гнедом коне, приближаясь к воротам. Проверяющий воин поднял глаза:

– Рассел ван дер Коссанти?

Лев на всякий случай незаметно взял рукоять топора в лапу:

– Да, это я.

После паузы лис кивнул:

– Его Высочество предупреждал, что вы будете проезжать, и просил пропустить вас без досмотра. Да будет ваш путь благословлен Арханисом, почтенный лар.

Рассел убрал лапу с рукояти:

– И вам удачной службы.

Стоило нам пересечь границу, как все вокруг начало меняться. Бедные, что уж скрывать, граальстанские районы возле границы сменились меровийскими районами возле границы, но куда более богатыми. Дорога, по которой мы ехали, была намного более ровной, а не изрытой ямами, как в Граальстане. Домики в деревнях вдоль дороги выглядели ухоженными и опрятными, крестьяне ходили пусть и не в нарядной, но вполне в добротной одежде без дыр и заплат, в которой было бы не стыдно показаться и в столице.

Рамзи поглядывал на деревеньки вокруг с какой-то нескрываемой гордостью, как будто он видел родные и приятные глазу места. Я тронул его за плечо, подъехав на Зогмо’се поближе:

– А где твоя деревенька, как ее, Мансер?

Лучник словно очнулся:

– Деревенька, какая? Ах, Мансер. Мы проехали ее давным-давно. Я решил не упоминать о ней, когда мы ехали мимо. Зачем бередить прошлое?

Что-то подсказывало мне, что хорек недоговаривал какую-то существенную деталь. Но какую – я понять не мог. Более того, я периодически прокручивал в голове давнюю фразу Эдны о том, что двое из нашей компании темнят по поводу причин ухода из Ландара. И моя вера в честность Рамзи в этом плане начинала подвергаться сомнению.

Хорек сел поудобнее в седле:

– Ландар был далеко от границы, Марисса же близко. Не успеет закончиться день, как мы ее достигнем, даже если не пошлем лошадей в галоп.

Я усмехнулся:

– Неужели самое сложное позади?

Рамзи покачал головой:

– Кон-Сай еще могут идти за нами, но в Меровии влияние Ордена не так велико, как в Граальстане. Возможно, здесь их желание поймать нас слегка поутихнет.

Пока мы ехали по дороге, я заметил, как крестьянские детеныши с увлечением пинали мяч на небольшой ровной площадке. Это можно было бы назвать футболом, только у них на поле вместе ворот была яма, которую охранял не один, а три зверенка. Казалось, что у каждой группы была задача закатить мяч в яму, потому что она была единственной на поле. Зверятки увлеченно толкались, некоторые падали, но тут же вставали и врывались обратно в борьбу за мяч. С удивлением я отметил, что среди игроков были и маленькие самочки, которые с визгами бегали за мячом, ведя его не хуже самцов. Я спросил у Вейлин:

– Что это за игра?

Волчица посмотрела на маленьких зверят:

– Ферх. А что?

Я потер гриву:

– Похожая игра есть в моем мире, только у нее другое поле и несколько другие правила. Должен сказать, она самая популярная командная игра в моей реальности. Миллиарды людей любят ее и следят за играми.

Ласса присвистнула:

– Миллиарды? А сколько это?

Я откинулся в седле:

– Знаешь, что есть миллион?

– Знаю, конечно.

– А теперь возьми миллион тысячу раз – и тебе будет миллиард.

Огневица закрыла голову лапами:

– Сколько же зверей в вашем мире…

– Ну порядка семи миллиардов.

Похоже, цифра произвела впечатление на магессу и она попросту застыла, пытаясь переварить названное количество. Более спокойный лучник потер шею:

– У нас в ферх играют только крестьяне.

Я удивленно наклонил ушки:

– Почему же?

Рамзи показал на ватагу ребятишек:

– Что это за игра? Только пинай мячик, и все. Ну пнул его, ну толкнул кого-то – а толку? Воинам такое будет неинтересно, им лучше силу по-другому развивать.

Полянка для ферха осталась позади, но я все же показал назад:

– В моем мире эта игра называется футбол, что в переводе с энглиша…

Вейлин оборвала меня:

– Лапомяч?

– Да, именно лапомяч. Игроки в футбол, называемые футболисты, живут игрой и зарабатывают ей себе на жизнь. Футбольные объединения, которые называются клубами, играют между собой в разных соревнованиях. Проводятся соревнования среди команд одного города, одного района, одной страны, разных стран. Проводится чемпионат всего мира. Игра настолько захватила умы, что за матчами следят, обсуждают игроков, тактики на игру, переходы игроков в другие клубы, чемпионаты. Играть в футбол, с одной стороны, просто, потому что есть четкие правила, за выполнением которых на поле следит особый зверь – судья. Но с другой стороны, играть в футбол сложно, несмотря на понятную цель. Профессиональные футболисты посвящают свою жизнь игре и достигают в ней таких высот, что простому зверю с ними почти невозможно играть. Это как бой на мечах. Ты знаешь все в теории – отбивай удары, летящие в тебя, и стремись попасть в противника так, чтобы убить его. На словах все просто. А на деле? Да дилетант с мечом в лапах просто мясо для опытного воина. Одно движение – и все, дилетант проиграл, даже не успев начать. Если бы я мог показать игру в футбол здесь – ты бы не думал, что это крестьянская игра, как ферх. Поверь, если воины научатся понимать правила игры – это будет для них отличной тренировкой. Умение видеть поле, умение уклоняться, общее укрепление всех мышц, тренировка точности, умение сражаться за мяч, пусть и в рамках правил – тренируется все.

Лучник замахал лапами, заливисто хихикая:

– Уговорил. Может, как-нибудь покажешь свой федбол… или как его там?

Я пожал плечами:

– Дай мне две группы по одиннадцать зверей – и я покажу. В своем мире я играл в футбол, хоть и не профессионально, и как любитель я что-то умел.

Воин сделал хитрую ухмылку:

– Хорошо, я запомнил. Ну-ка расскажи правила игры в свой футбол.

Я подъехал поближе:

– Смотри, берется поле размером около ста пятнадцати ярдов…