Я стояла посреди серых груд острых камней на выступе высокого холма, под которым, по всей видимости, и находился подземный город. За исключением плато, довольно обширного, развернувшегося внизу, меня окружал почти полностью вымерший лес. Вокруг всё поросло пожухлыми кустиками с маленькими листьями. Тонкие, больные корни растений уродливыми змейками торчали из земли, серебрились в ковре из сухой травы.

От подножия холма в темную и зловещую даль тянулась широкая дорога. Когда-то она была заасфальтирована, но сейчас от асфальта остались лишь мятые, словно изжеванные, потрескавшиеся куски. Дорога пересекала плато, проходила сквозь маленькое поселение с несколькими полуразрушенными домами, огибала страшное бетонное здание в центре посёлка и уходила в лес. Старые деревянные дома находились от меня всего в пятистах метрах. Ссохшиеся доски в их стенах почернели от пыли и копоти, окна зияли выбитыми стеклами. Слева от поселения высилась заброшенная электроподстанция. На запад от неё, у самого леса, я разглядела высокую водонапорную башню, покрытую ржавчиной и черными пятнами.

Внутри меня вдруг всё сдавило. Меня охватил дикий, почти животный страх. Вокруг расстилалось огромное пространство – густой, дремучий лес, безлюдный, заброшенный посёлок и… ни души. То есть ни одной дружелюбной души.

Я сжала кулаки настолько сильно, насколько могла, костяшки пальцев побелели. Надо заставить себя успокоиться. Время для побега из Адвеги я выбрала, конечно, не самое лучшее, но выбора-то мне не предоставили.

Я выдохнула, подошла к большому валуну слева от меня и, прислонившись к нему, достала из рюкзака карту. К моему счастью, из-за круглой пуговицы луны, светящей с неба, на улице было достаточно светло, для того чтобы я смогла прочитать свой маршрут на карте. Итак, закрытый научный город Адвега находился под землей в национальном парке Завидово. Да-да, под Тверью, и да, на огромной территории Бывших северных Алфёровских торфоразработок.

Как и говорил Рожков.

Эдуард Валентинович отметил красным фломастером холм, под которым располагалась Адвега. На восток от торфоразработок, где я сейчас прохлаждалась, находился посёлок Козлово. Если двигаться от точки, где я стояла, на север, то примерно через четыре километра, я уткнусь в Тверской. Как и было обещано.

Шорох ветра в кустах, что маленькими вьюгами гонял пыль по каменистому пригорку, заставил меня вздрогнуть. Озноб от страха, едкого, жесткого, забирал все силы. Внутри всё кололо. Дрожащими руками я вытащила из-за пояса пистолет Макарова, перезарядила. Поднявшись, выглянула из-за валуна, внимательно осмотрелась и медленно вышла на дорогу.

Началось.

Крепко сжимая пистолет в руках, я шла по разбитой дороге, кривыми пятнами на которой поблескивали лужицы отвратительной на вид воды.

Канавки, заполненные этой грязной водой, словно рваные, гниющие раны, тянулись по обочине дороги к деревянным домам.

Оборванные листовки, втоптанные в грязь, почерневшие листы газет, обложки книг валялись между несколькими довоенными автомобилями из проржавевшего металла. На дверях и на капотах этих автомобилей темнели неровные вмятины, на мутных стеклах разрослись тонкие трещины.

Я зашла в поселок спустя десять минут после того, как свернула карту и убрала её в рюкзак.

Здесь, казалось бы, не было ничего необычного. Вдоль дороги рядком тянулись однотипные дома из кирпича или из дерева. Покосившиеся заборы, огораживающие маленькие участки, пугающе накренились или вовсе завалились; вытоптанные сады и огороды поросли колючим сорняком. Огромные дыры в кирпичной кладке стен домов, открывали вид на то, что раньше было комнатами. Сейчас в этих комнатах можно было увидеть лишь сломанную мебель, сгнившую одежду и старое барахло, засыпанное землёй и сажей.

Пробираясь через рытвины на дороге, я вытирала пот с лица и, отчаянно, сил моих нет как, пыталась взять себя в руки. Так страшно мне не было со времен тех дней, когда Дэн Сухонин устроил на меня самую настоящую охоту в Адвеге. Каждый шорох приводил меня в ужас. Дальше хуже: атмосфера вокруг была такой нагнетающей, что я ощущала себя, по меньшей мере, в фильме ужасов. Только здесь назад не отмотаешь, если тебя сожрут или пристрелят.

Дорога тянулась, была настоящим испытанием. Ветер подвывал в домах, то тут, то там надрывно скрипели старые доски, устало шелестели газеты, придавленные кирпичами и обломками мебели. Там кто-то есть.… Кого-то вижу, точно...

Нет, нет, быть того не может…. Показалось. … Никого.

Оставив позади улочку с типовыми домами, я прошла мимо старых пятиэтажек, расположенных на параллельной улице посёлка, и вышла к пугающему полуразрушенному зданию в четыре этажа.

Мне пришлось несколько минут тупо стоять на месте и, не двигаясь, прислушиваться к посторонним звукам. И вот – поблизости по-прежнему нет никаких признаков жизни. Несмотря на все мои опасения, в рабочем посёлке бывших Алфёровских торфоразработок царили тишина и запустение. Плохого в этом я не увидела.

Я остановила взгляд на бетонном строении, расположенном на самом краю посёлка, почти у самого леса. Довольно большая территория здания была ограждена высоким кирпичным забором. У старых ворот, ведущих на территорию, висела потёртая вывеска, на которой я смогла различить только два слова: административный центр.

Дорога проходила через территорию этого центра и сразу после сломанного шлагбаума уходила в лес. В принципе, можно было бы обойти огороженную территорию вдоль забора, но она была просто огромной, да и земля у забора была сильно изрыта и перекопана, не понятно кем и для каких целей.