Большие платяные шкафы были сдвинуты в углу. В глубоких креслах сидели люди – бледные, измученные, укутанные пледами и одеялами. Двухъярусные и одноярусные кровати стояли везде, где только можно было их впихнуть. Даже в лестничном пролёте, ведущем на второй этаж.

– Здравствуйте, - отозвалась я, обратившись к пожилой женщине, которая впустила меня в приют.

Бабуля поправила проеденную молью накидку на плечах и улыбнулась мне. Она выглядела доброжелательно, но очень устало. Её седые волосы, собранные в пучок на затылке, отливали серебром.

– Добро пожаловать в нашу скромную обитель, - сказала женщина. Она коснулась теплой рукой моего запястья.
– Ты замёрзла. Пойдём, погреешься немного. Как тебя зовут?

– Маша, - просто ответила я.

– Зови меня Мартиной, - сказала бабуля. Она взяла меня за руку и повела за собой.
– У нас тут приют для бездомных. Но, к сожалению, мест здесь не хватает. В Тверском и своих бездомных-сторожил очень много. Они ждут, пока для них выделят свой угол в городе. Приезжих в последнее время тоже хватает, а мы не отказываем нуждающимся… Ты сегодня пришла, да?

– Да, только что, - отозвалась я.

Мартина остановилась и повернулась ко мне. Её взгляд скользнул по татуировке на моей шее.

– Значит, ты из Адвеги, малышка, - скорее больше утверждая, чем спрашивая, сказала Мартина. В её голосе не было даже намека на удивление.
– Давненько я оттуда никого не встречала. Ну, скажи мне, там всё так же плохо, как и раньше?

– О, я… - Мне не удалось сдержать довольную улыбку: первый раз я могла свободно сказать кому-то своё мнение о жизни в подземном городе.
– Я, честно говоря, не знаю, насколько плохо там было сильно раньше, но последние двенадцать лет там просто ужасно.

Мартина весело рассмеялась, затем слабо похлопала меня по плечу.

– Это меня совсем не удивляет. Ну, идём, идём…

Бабуля повела меня дальше. Мы прошли через большую комнату, и вышли в полутёмный коридор.

– Ты мне нравишься, Машенька, мне бы очень хотелось дать тебе приют хотя бы на пару часов, но сегодня здесь всё забито до отказа. Даже на полу яблоку упасть негде.
– Старуха остановилась перед узкой дверью в конце коридора и внимательно посмотрела на меня.
– Но насколько я помню, на кухне ещё осталось кое-что из съестного. Иди, Гоша тебя накормит. Отдохнёшь хотя бы полчаса.

– Большое спасибо, - сказала я, стараясь скрыть досаду.

Мартина отвела взгляд.

– Мне жаль, что я не могу предложить тебе ночлег, малышка. Не уверена, что это лучший вариант, но попробуй заглянуть в старую кофейню на северо-востоке города. Она там на самой окраине. Старая карга Рюмочница держит там свою забегаловку в подвале пятиэтажки. Она иногда пускает путников на ночлег в кладовую, хотя и со скрипом.

Я кивнула, не зная, что ответить. Если честно, мне совсем не хотелось блуждать посреди ночи по окраине города в поисках старой пятиэтажки, где вредная старуха скорее съездит мне сковородкой по заднице, чем впустит к себе на ночлег. Мартина вдруг в напряжении сжала моё плечо, впившись в меня горящим от волнения взглядом.

– Милая, ты только в притон Майорана не ходи, - тихо сказала она.
– Держись от него, как можно дальше. Он подлец и негодяй, будь очень осторожна с ним!

Растерянно глядя на пожилую Мартину, я кивнула. Снова меня предупреждают об этом Майоране. Кто же он такой? Что-то не верилось мне, что этот Майоран хуже Сергея Сухонина, Дэна или тем паче Спольникова.

В тот момент, когда я хотела расспросить бабулю по поводу наёмников-сопровождающих, кто-то громко позвал Мартину с лестницы, виднеющейся в самом конце коридора.

Женщина похлопала меня по плечу.

– Ну, всё, побегу я, Машенька. Отдыхай.

Мартина указала мне в сторону выцветшей двери, возле которой мы остановились, и унеслась. Я с сомнением кусала губы, глядя старушке вслед. Тяжело вздохнув, я подошла к двери и проскользнула в полутёмное помещение столовой. Комната, служащая местом для трапезы, была маленькой и тесной. Несколько столиков – квадратных, круглых, низких и повыше – были неровно расставлены в некоторой хаотичности. В конце зала, возле места с закопченными кафельными стенами протянулся длинный низкий стол, усеянный посудой и другой утварью. Там, у этих грязных стен была расположена кухня, где сейчас на полную мощность работали две старые плиты. На их синих газовых огоньках кипели две огромные кое-как начищенные кастрюли и старый, чёрный от копоти чайник. Пар, что поднимался от кастрюль, оседал на растрескавшихся лакированных шкафах, сдвинутых к стене, а ещё на посуде и бутылках, пылящихся на длинной полке под потолком.

Обстановка в трапезной была довольно шумной, народа было немало. Мужчина на раздаче еды, одетый в синюю рубашку, джинсы и старый белый фартук, копался в коробках. Его лица я не видела.

Не спеша куда-то идти, я осмотрелась. Все столы были уже заняты, да и не только столы, места в зале едва хватало: кто-то сидел на полуразрушенном подоконнике, кто-то слушал старый радиоприёмник, сидя у стены, а кто-то, прижавшись к батарее, листал потемневшую от времени книгу. И другие посетители в том же духе. Я приблизилась к длинному столу. Он, по всей видимости, одновременно служил и пунктом выдачи еды, и барной стойкой.