– Аха-ха, Сао, красавчик, ты просто милашка, – иммунолог дружески похлопала меня по плечу.

– Знаешь что! Подошли к ней другую девушку, Седар. У тебя ведь есть девушка? Конечно, чтоб такой симпатяга свободным был, это ж все вороны на вокзале сдохнут… Короче: подсылаешь к интересующему тебя объекту свою подружку с какой-нибудь заманчивой штукенцией. Например, с тюбиком волшебного крема, раз и навсегда сводящего с ног всю волосню, или со скляночкой лака для ногтей, или с туфельками на обмен. Сто процентов сработает. Чё за девушка-то хоть?

– Агата дель Фрио, герболог из седьмого корпуса, та, которая меня сегодня током дёрнула. Я подозреваю, что никакая это теперь не Агата, а косящая под неё Элен. Хочу по шраму на ноге доподлинно установить её личность.

– А, ясно, – иммунолог задумчиво постучала себя пальцем по губам. – Ладно, Седар, пойду-ка я дальше препятствовать распространению уз по Антинелю. Ты не дашь свою визитку? Вдруг мне потребуется с тобой срочно связаться, может, я того мальчишку отловлю, или ещё чего…

– Держи, – я вручил ей свою карточку. – Кстати, тебя хоть как зовут-то? А то ты столь рьяно на меня накинулась с претензиями, что я даже спросить не успел.

– Марика, – отрекомендовалась та, роясь в кармане своих зелёных джинсов. – На вот тебе тоже мой телефон. Вдруг та девица и впрямь Элен? Не вздумай с ней пытаться в одиночку встретиться, она опаснее василиска, хотя с виду вся такая нежная и хрупкая, как ландыш. Ливали может тебе ласково улыбаться и представлять при этом твои кишки на люстре, а как только ты отвернёшься, моментально всадит тебе нож в спину. У неё совести нет в принципе: потеряла на пути к власти…

– Всё понял. Буду аккуратен, – по-военному чётко отрапортовался я и сделал «под козырёк».

– Ты тоже не очень светись. И ещё, это… не протестуй так громко против уклада Антинельской жизни. Наши так себя не ведут. Выделяешься очень, а это опасно.

– Постараюсь, – мрачно отозвалась Марика без особого энтузиазма. Судя по её лицу, она как раз вспомнила про пирожки с ливером.

Вытащив обратно из-под рубашки натерпевшийся галстук, я на прощание помахал им подруге по оружию, и попёрся пытать клёцконосого насчёт лампочек, практикантов и вообще. Надо будет, кстати, в следующую встречу расспросить Марику, что означают все её загадочные выходки и каким образом они могут сдержать распространение уз…

В глубокой задумчивости я извилистым маршрутом проследовал до отделения реанимации, куда меня безропотно впустила вооруженная до зубов охрана. В коридорах горели синие кварцевые лампы: если у себя дома Алекс мог спокойно хранить прошлогоднюю рыбу и сомлевшие носочки, то за малейшее грязное пятнышко в реанимации клёцконосый вполне был способен убить.

Морщась и прикрывая рукой глаза, я быстренько миновал гадкий коридор и осел в холле между двух операционных на синий кожаный диван – дикий крик Барклиной абсолютной безвкусицы.

Набрал Дейлу на мобильнике:

– Дейлёныш, это твой храбрый защитник от агрессивных лампочек. Алекс вообще хде?

– Так я хотела тебе сказать, но не успела. Он оперирует, у нас очень тяжёлую девочку привезли, из автокатастрофы. Фарш, короче. Не знаю даже, когда кончат, уже шестой час пошёл. А мобила у него выключена, чтобы аппаратура без помех работала. Ты щас сам-то где?

– Да аккурат в реанимации, на синеньком уродце, я имею в виду диван в холле…

– Двигай лучше ко мне взад, я тебя покормлю. Что ты там под дверью сидеть будешь голодный, – предложила сердобольная Дейла. – Я тут в приёмной уже прибралась и марафет опять навела.

– Не, Дейла, не приду. Боюсь Алекса проворонить, он же после тяжёлой операции верняк мигом дрыхнуть заляжет или там на етьбу улетучится, лови его потом по всему Антинелю.

– Ладно, тогда я щас попрошу ребят с ресепшен, чтобы тебе хоть пирожков с чаем принесли.

– Будь так любезна, пирожки с ливером не заказывай, – душевно попросил я. – Спасибо, Дейлик.

Пирожки оказались с клюквой, а чай мне приволокли не то чтобы там чёрный или зелёный, а какой-то серо-жёлтенький, но я уже успел проголодаться и потому не стал привередничать.

На третьем по счёту пирожке красная лампа над дверями операционной погасла, и два санитара вывезли из распахнувшихся створок каталку с накрытой простынёй девушкой под капельницами. Следом, закуривая на ходу, потянулись вымотанные ассистенты, пара незнакомых хирургов и девушка-анестезиолог, торопливо бросившаяся следом за каталкой с чемоданчиком в руке.

– Сейчас отлежится, гемоглобин поднимем, и можно будет восстанавливать нейронные цепи. Я осколки костей все вытащил, где можно, сразу нарастили новые. Как думаешь, выводить девочку из комы, или пусть пока овощем поваляется? День пролежит вполне нормально, без риска…