Поль досадливым щелчком ногтя отправил окурок в стоявшее в уголке ведро с песочком.

– Вот не поверишь, Бонита, я уже сам себе этот вопрос задавал: все эти четыре месяца, что я тут у тебя работаю замом, меня терзают страшные сомнения! Ты гениальный химик, у тебя лаборатория – золотое дно, невзирая на допотопную аппаратуру, нехватку контингента, и тот факт, что в СИИЕС химией отродясь никто не занимался. А ты тут сидишь и тратишь нервы на материи, тебе абсолютно чуждые, вместо того, чтобы заниматься любимым делом…

Я обхватил колени руками, и задумчиво сощурился, глядя, как танцуют в луче света золотые пылинки. Ну же, Седар, не спугни,… пусть Поль задумается над совершенной неуместностью своего нахождения на посту руководителя СИИЕС. Это хорошие мысли, это полезные сомнения. Потому что ну какого банана профессор промышленной химии делает в кресле директора НИИ, где исследуют иррациональные энергии Сопределий и нулевую физику? Поль в ней разбирается, как морж в апельсинах! В отличие от меня.

Я ведь уже и бизнес-план накидал – он трепетно хранится под подушкой и перечитывается перед сном, и долгосрочный кредит в банке Кессель Коммерц мне тоже готовы открыть – всё-таки наш Шарль Моллар молодец, не забывает старых друзей и всегда рад помочь. За небольшой процент, разумеется. Мне осталось совсем немного: убедить Бониту, что ему административная работа, как кость в горле, и занять освободившееся кресло директора. А вот тут самое важное одно: не спугнуть.

– Вообще, ты прав, – несколько рассеянно отозвался Поль, вывернув шею и высматривая кого-то во дворе.

– Эй, Констанц! Иди сейчас в мой кабинет, разговор есть! Ладно, Седар, помчал я. Иди, трудись на благо нашей Станции Идиотов… и Ебанутых Садистов. До вечера – ты дождись меня, я тебя до дома доброшу, мне сегодня по пути…

Довыкрикивая на ходу, Бонита умчался вверх по лестнице грациозными прыжками через две ступеньки.

А я жадно посмотрел на забытую Полем на подоконнике пачку ментоловых Vogue, сказал сам себе вслух: «Седар, ну ты же бросил!» – и ушёл к себе, дальше лелеять свои коварные мефистофелевские планы по захвату СИИЕС.

«Ты знаешь, что мы будем делать сегодня вечером, Пинки?..». Усмехаясь краешками губ, я сидел у себя в кабинете, сразу в нескольких окнах считал прогнозы Волн на ближайшие сутки, просматривал сделанные замеры и отмечал все интересные точки, а также общался по «аське» с хирургом Баркли – клёцконосый как раз отдыхал между операциями и обедал у Кареньи в «Еде».

Alex Barkley: Здра, чудный ты мой друг принцесс Нури, Дури и Хачапури! Как твоё ничего? Чем занят ща?

Sao Sedar: Да-а-а, обычная рутина. Бонита добрый и ни хрена не понимает в нулевой физике. Так что я в основном дрессирую местный зоопарк и устраняю их многочисленные ляпы. Вообще, я тут чувствую себя гибридом тюремного надзирателя и банки корректора…

Alex Barkley: Ы =) а я тут сижу у Кареньи, тющу свою любимую рыбку. Называется «Мудак в хреновом соусе». Мудак очень вкусный, а вот соус хреновый, тут Кари права…

Sao Sedar: Я смотрю, в «Еде» новое меню?

Alex Barkley: Да-а, рыбное меню =) я от него прям в экстазе =) вчера ел запеканку «Килькины кишки». Завтра хочу попробовать угря на углях, фаршированного кусочками манго…

Sao Sedar: Алекс, не дразни… не дразни! А у нас сегодня половина народа животом болеет – вчера сока апельсинного в столовке попили и кранкен фсе теперь. Лежат по домам, с тазиками за жизнь общаются. Говорят, это всё потому, что этого сока работники пищеблока стырили просто неприличное количество, а чтобы недостачу комиссия не пропалила, разбодяжили апельсинный нектар сырой водичкой из-под крана…

Alex Barkley: Уахаха, вот дибилы! А ваще, я иногда вот сижу и думаю: и зачем все эти мои вирусы хитроумные нужны, если любой Горводоканал способен вогнать в гроб народу больше, чем бактериологическое оружие?.. А ты апельсинный сок не пил, нет?.. ^^

Sao Sedar: Дык пил… Но после Антинельского мега-компота из брюквы я могу хоть из луж пить, с моим-то зашибенным иммунитетом и суровой микрофлорой…

Alex Barkley: Так что – не скучаешь по нашей суровой реальности сафсем? ^^

Sao Sedar: Вот ниибацца реву по ночам в подушку, вспоминая пирожки с ливером, горящие одна через десять лампочки в коридорах и свою кухню без окна!

Alex Barkley: lol =) Разве можно так себя терзать, сонца наше индусское? Вернулся бы… а то теперь по коридорам первого корпуса пахнет не мандаринами, а надыбанным хде-то волшебным Окадой освежителем с запахом кедра… буэээ, такая пакость… словно кто-то под ёлкой нассал.

Sao Sedar: Хым =) Ну разложи там по укромным уголкам шкурки мандаринные, для запаху... можешь ещё открытые баночки со шпротами разложить… ваще райский аромат будет…

Alex Barkley: О! Пасиба за совет – так и сделаю! =) Эх, и всё-таки, Седар… как-то без тебя скучновато… исчез лёгкий флер ебанутости, освещавший первый корпус… Вона и Норд тебя каждый день вспоминает…

Sao Sedar: Та-ак… очень интересно… и что же он там про меня вспоминает? Все мои косяки и ляпы, начиная с тыща девятьсот девяносто пятого?

Alex Barkley: Та нет… Ищет нового руководителя в нулевой и плюёцца оченно. Взяли тут было одного, так он пошёл чо-та там замерять во флигель, и ппц. Через неделю только шнурки от ботинок нашли и палец откушенный. Там ещё д’Эспозита ему звонил, как бы насчёт вакансии и всё такое пятое-десятое, сено-солома, так Норд его послал к хуям…

Sao Sedar: Да ну =) Он же никогда не ругается плохими словами =) и знает, из них, наверное, только «сцуко», и то потому, что это ты его научил =)