– А вы часом не Арина Арахис будете, а?..

Та в ответ застенчиво улыбнулась ему и потёрла грязное пятно на щеке ладошкой. Смущённо кивнула, опять толкнув качели:

– Странная штука, эти узы... Не знаю, наверное, всё-таки лучше без них... Хоть и сама ещё до рождения получила зависимость от лёгкого электричества, теперь, когда у меня много свободного времени для мыслей, думаю: неправильно это...

– Во-во, – согласился обрадованный такой позицией Камилло; Бонита же издал только странный звук, словно издыхающий мотор на крутом подъёме. Диксон строго посмотрел на него и теперь уже не столь неприязненно обратился к Арине:

– То есть вы пытаетесь донести до нас мысль, что наше, кхм, путешествие в Кирпичное...

– Давно предугадано Элен Ливали. Да, она всегда видит на несколько ходов вперёд, – Арина вздохнула и прибавила непонятно, – причём с подкупающей искренностью видит всё, что ей ни пожелается. Ей-ей, очаровательное свойство.

– Блин!! – отмер, в конце концов, слегка скандализованный этой встречей на Эльбе Бонита.

– Замяукали котята!!

Он потряс своим шарфом перед слегка ошарашенным Камилло с таким выражением лица, словно это был не шарф, а взятка в особо крупном размере должностному лицу, торжественно врученная в присутствии отдела по борьбе с коррупцией в полном составе.

– Везде! Куда ни ступи – везде! Вот эти вот... выкукиши! Смотришь на них, смотришь, аж изнемогаешь в синие пятна, а я так не могу! Мне конкретика нужна, а не поди туда и всякие прочие пастушки со свинопасами...

Кажется, Бонита в нервах утратил способность внятно изъясняться – во всяком случае, его пламенную речь и Арина, и Камилло прослушали с одинаковым недоумением на лицах. Когда Поль оторался и, достав термос, начал жадно пить остывший чай, проливая половину на землю, Диксон осторожно заметил вполголоса:

– Кажется, он расстроен тем, что вы сбили ему прицел.

– Ну да, он же Лучник, – пробормотала Арина. – Зря я к вам пристала. У вас всё просто и ясно было: шли себе ставить Элен Ливали на место. И шли бы. Я вечно встреваю, мне ведь хочется себя живой чувствовать, а не... какой-то функцией мира... Только от моих желаний всем плохо выходит и неприятности одни. Простите.

Арахис расстроенно села на тихо скрипнувшие качели и посмотрела на Камилло из-за сетки спутанных чёрных волос.

– Впрочем, у вас такое положение, что как ни поверни, лучше не станет. Слишком туго стянулись узлы... Всем предстоит свой страшный выбор, всем без исключения.

– Вот и Сладка точно так же говорит, – оторвавшись от термоса, мрачно прокомментировал Поль.

– Про кровавый закат и прочие страсти. Только знаешь что, Арина? Никто толком не может перевести пророчество Тэй Танари на нормальный и понятный человеческий язык. Кто там кому чего что. Это даёт нам шанс нечаянно попасть, что называется, в яблочко...

– Стрельба по движущимся мишеням с закрытыми глазами. Круто, – Арина сложила руки на груди. – Не знаю, что у вас выйдет – но хочу и буду держать за вас пальцы крестиком. Вы мне почему-то понравились. И кстати – в микрорайон не заходите. Лучше сторонкой. Мой вам совет.

– Нормальные герои всегда идут в обход, – процитировал Камилло и почесал шляпу в районе затылка. – Спасибо, что предупредила. Уж надеюсь, нам ты неприятностей не принесёшь...

Арина вздохнула, пожав плечами и не расцепляя скрещенных рук. В длинных спутанных волосах у неё торчал помятый белый атласный цветочек, показавшийся Боните подозрительно знакомым. Но, поглощённый лишь одним стремлением, Поль предпочёл отмахнуться от смутных домыслов, витавших в воздухе ароматом роз, и сосредоточиться на насущном.

– Хватит упиваться Некоузскими задвигами мироздания, пошли, а то к ночи не доберёмся, – Бонита нетерпеливо постучал термосом по Камилловой спине. Арину он нарочито не замечал.

– Если ты помнишь, то был настолько оптимистом, что пообещал Рыжику вернуться в Депо к Церемонии открытия вод...

– Был и остаюсь, – тяжело вздохнул Диксон, следуя за Полем и оглядываясь через плечо на девичью фигурку на качелях. Ему было зябко и неуютно: может быть... может быть, и ему суждено будет провести остаток дней, как и нефтяным коровам – питаясь лишь просроченной памятью о тех временах, когда рядом был Рыжик...

Ландыш и Нарцисс

– Ландыши, ландыши... светлого мая привет... – Элен чуть повела плечами, поправляя узорчатую белую шаль – и стараясь скрыть от самой себя непонятный, иррациональный озноб. Маленькая, хрупкая, словно стеклянный колокольчик, она сидела у окна в кресле с высокой спинкой, умостив ноги на пуфике и накрыв колени пледом. На коленях у Ливали стояла открытая коробка с рукоделием, и яркое утреннее солнце блестело на хищных жалах иголок и лезвиях ножничек.

Мотки разноцветных ниток, пустая пока канва в овальной рамке старых деревянных пялец...