– Как вам не совестно, немедленно выйдите! Кто вам позволил мешать командиру?!

– Не трогайте, у меня больная рука! – приготовилась к обороне активистка. – Мы старые знакомые с генералом, он джентльмен и не оставит меня в беде.

Митрофанов, насупившись, хранил молчание.

– Илья Федорович, мне требуется ваша помощь!

Командир поморщился, выразительно посмотрел на прапорщика и жестом отпустил его. Бедоносова спешно прошла и села напротив.

– Илья Федорович, вы ведь знаете, что старший сын Тополевского в этом году выпускается из академии?

– Вы пришли сообщить мне эту новость?

– Нет. Просто Денис учится вместе с моим сыном. И я надеюсь, служить мальчики тоже будут вместе.

– Надейтесь, – генерал опустил глаза в документы.

– Вы мне это твердо обещаете? – с вызовом уточнила Анна, но, понимая, что ее тон слишком резок, стала заискивать: – Вы же знаете, как нам дороги дети. Я всю жизнь отдала общественной работе, заботясь исключительно об интересах других…

– У вас все?

– В общих чертах…

– Тогда всего доброго, – Митрофанов углубился в чтение.

– А как насчет сына? – голос дамы задрожал от бессилия.

– Будьте уверены: лейтенанты российской армии не остаются без места службы. Не беспокойтесь, ваш сын обязательно будет служить!

Анна просияла и, почти кланяясь, засеменила к выходу.

– Служить будет, но не на космодроме… – едко завершил свою мысль генерал, едва хамка вернулась в приемную, – …а очень далеко от него, – сквозь зубы недобро процедил он и снял телефонную трубку.

Бедоносова промчалась мимо прапорщика, едва не сбив того с ног. Николай так и не успел высказать ей заготовленную тираду. В бессилии махнув рукой, он продолжил работу.

Экскурсия в музее близилась к завершению. Маша остановилась перед капсулой, в которой в космос отправляют обезьян. Школьники окружили аппарат и с интересом рассматривали его устройство.

– Ребята! Кто из вас может догадаться, каким образом наши космонавты питаются на орбите?

Дети стали размышлять вслух:

– У них под креслом сумка с продуктами, а доставать запасы научились еще на земле.

– Холодно.

– Они вообще не едят!

– Морить космонавтом голодом – не гуманно.

– Я знаю, – уверенно выкрикнула веснушчатая девчушка. – Они едят через эти вот трубочки. Я по телевизору видела.

– Умница, – Маша поаплодировала догаде. – По одной из них поступает пища, по другой – жидкость. Твой товарищ был прав: обезьянок заранее учат этим нехитрым навыкам.

– Условный рефлекс, – со знанием дела уточнила девочка.

Маша с удивлением посмотрела на нее:

– Откуда ты знаешь?

– Машка у нас дрессирует всех подряд. Она будет биологом!

– И буду! – едва не расплакалась девочка.

– Так ведь это здорово. Представляете, моя тезка вскоре станет ученым с мировым именем и займется подготовкой к полетам наших хвостатых космонавтов! А пока мы попросим ее придумать имя обезьянке, которая уже готова стартовать, – Маша улыбнулась и хотела погладить гостью по голове, но та решительно отстранилась.

– Не буду! Заставлять беззащитных животных лететь в космос – жестоко и несправедливо. Это просто издевательство над ними!

Установилась тишина. Одноклассники замолчали в ожидании продолжения и с интересом следили за полемистками.

– Не вы ли только что сказали, что программа биологических исследований в космосе существует только в нашей стране?

– Было такое.

– А не потому ли, что во всех цивилизованных странах эксперименты над животными запрещены?

Девочка с вызовом посмотрела в глаза экскурсоводу. Та на мгновение растерялась, но честно призналась:

– Пожалуй, ты права.

– Вот! – торжествовала Маша-школьница.

Ребята с уважением поддакнули и, словно по команде, подтянулись ближе, в ожидании аргументированного ответа сверля взглядами хозяйку музея. Та задумалась:

– Маша, ответь честно, как ты относишься к тому, что биологи и врачи испытывают на животных лекарства?

– Плохо отношусь! – с вызовом бросила девочка.

– Но, если этого не делать, многие люди просто умрут, – спокойно заметила ее визави. – Ученые проводят эксперименты, чтобы победить болезни. К сожалению, для этого приходится жертвовать жизнью животных. Это горько, больно, но иного выхода нет. Или пусть люди умирают от рака или СПИДа?

В зале установилась пронзительная тишина. Одноклассники с сочувствием смотрели на подружку, губы которой тряслись от напряжения. Она вдруг расплакалась и крикнула: