— Жени нет, Лидии нет — следы на Полную. Пошел. Следы вниз, на Маягас-Тах. Пошел вниз. Опять он…

— Погоди ты, местоимение с глаголом! Кто это «он»? Савватей, что ли?

Ваня пристально вгляделся в Савву и сказал:

— Он.

Лидия сжала руки.

— Теперь понял: он против вас. Женя за вас. Хорошо. Я — за вас. Крикнул ему: «Унеси свое солнце!»

— Унеси ноги, спасайся! — быстро, возбужденно перевел Женя в ответ на недоуменный жест Зырянова.

— Он — за мной. Я — берегом, тайгой: на Алексеевку. Крикнул еще: «Не торопи свое солнце упасть!» Он за мной. День, ночь — вымотал его.

Ваня помолчал, собрал слова. Савватей ждал с не меньшим увлечением, чем все.

— Утром настало время солнцу упасть. — Грозная нота зазвучала в бесстрастном голосе Вани.

Лидия затрепетала. Ей не доводилось еще слышать поистине страшный клич, смертельный вызов якутских дуэлянтов.

— Крикнул: «Трижды взгляни на свое солнце!»

Женя привскочил, переживая пыл вызова, экстаз нападения. Савва смотрел на Ваню, приоткрыв рот.

— Продолжай, — сказал Василий.

Ваня слабо пожал плечами.

— Все! — сказал Женя.

— Как — все? Что было дальше?

— Упало! — воскликнул Женя. — Солнце врага упало.

— Хоть бы я что-нибудь поняла!..

— Но его спасли, — сказал Ваня.

Василий спросил:

— Алексей Никифорович, ты разобрался в этом парне?

Старик сочувственно посмотрел на Ваню.

— Пестрота птицы — снаружи, пестрота человека — внутри.

У Лидии загорелось лицо и трудно забилось сердце наитием истины. Это было так трудно, что она не могла унять дрожь в теле.

— Ваня! Мы его не спасли!

Ваня взглянул на Савватея. Савва смотрел на Лидию, и в глазах его была только вера в ее справедливость, но такая вера, при которой человек заранее вверяет свою жизнь.

— Я тебе говорил! — воскликнул Женя.

— Тот человек очень похож на Савву, — сказала Лидия.

— Опять бред на Эргежее? — сказал Василий вопросительно.

— Я сама думала, что на Эргежее был бред!.. Слушайте! Не два, а три человека прятались друг от друга в лесу и в дыму! Третий был очень похож на Савву, только он с бородой и в старинном колпаке. Мне о нем Женя рассказал на Эргежее. — Лидия возбужденно торопилась все разъяснить.

Все смотрели с недоверием, и только Ваня заинтересовался.

— Ваня и Савва принимали друг друга за того, третьего!.. Я только не понимаю, как мог Ваня побить нашего богатыря на Эргежее!..

— И я удивляюсь, — сказал Савва и разглядывал Ваню с любопытством, будто первый раз.

— А тот, третий, видел, что против него двое. На Маягас-Тахе это он чуть не до смерти убил Савву, потом кинулся за Ваней. Над обрывом Полной, где нависла лиственница над рекой… Там, в дыму, упало солнце настоящего поджигателя!

— Ваня смеется второй раз в жизни, смотрите! — закричал Женя, радуясь.

— Но я удивляюсь, почему Ваня не обращал внимания на бороду… Ведь он знает того человека и должен помнить: его зовут Николай Иванович! — стремительно рассказала Лидия, вдохновенно, с шерлок-холмсовской убежденностью.

— Ты убил Николая Ивановича? — закричал Савва и затрясся.

Лидия ужаснулась. Савва тоже знал поджигателя?..

— Не допустил бог меня за него… Не судьба ему была жить, — сказал Савва удрученный и медленно перекрестился двуперстно.

— Не торопи свое солнце упасть, — сказал Женя тихо и держал бердану на весу. Совсем тихо шепнул: — Батя!..

— Какого Николая Ивановича? — рассеянно спросил Василий, поглощенный своею мыслью, и сейчас же стал высказывать ее: — В таком случае я особенно жалею, что не сняли того человека с обрыва. Необходимо было допросить его и обыскать.

— Допросить мертвого?.. — сказала Лидия. — Женя! Помоги же!.. Я устала, наконец!

— Я все время хотел помочь! Василий Игнатьевич, сказать вам, кто это был? — попросил Женя, искренне огорченный тем, что все разъяснялось без его помощи.

Василий хмуро взглянул.

— Плехан! — воскликнул Женя.

— Ну? Чего тебе? — глухо спросил Савва.

— Я не тебя.

— Кричит «Плехан», а говорит — «не тебя».

— Ты разве Плехан? — спросил Василий.

— Прозванье такое было в старину.

— Постой, постой. Неужели это был Николай Иванович?.. — спохватился Василий.

Ваня с интересом сказал, глядя на Савву:

— Похож, как брат.

— Неужели Николай Иванович твой брат? — спросил Василий, еще более удивленный.