Василий с беспокойством наблюдал за разговором. Он видел, что Лидия еще не думала остановиться.

Лидия обратилась к старику:

— Алексей Никифорович, почему вы рискуете жизнью сына? Мы должны вам сказать большое спасибо за то, что вы проводили нас до сих пор. Почему бы вам не вернуться отсюда в Алексеевку?

Старик поднялся, готовый уйти в Алексеевку.

— Отец обижается, — быстро сказал Женя. — Он думает, вы недовольны и не хотите, чтобы он вел дальше экспедицию.

— Алексей Никифорович! — воскликнула Лидия. — Женя! Ты же меня понял, объясни отцу!

Старик подумал и сказал:

— Я возвращусь другой дорогой — через Буотому.

Василий опасливо взглянул на Лидию, но, видно, она не слышала о дороге несчастных старателей с Алдана — через Буотому на Алексеевку. Хищники золота дали ей название «Дорога Мертвецов».

— Савватей Иванович, — сказала Лидия, — что вы думаете делать сейчас?

— Сейчас?.. Думаю ждать приказа Василия Игнатьевича выступать.

— Василий Игнатьевич, вы не спорите против продолжения разговора?

— Пожалуйста, — сказал Василий.

— Савватей Иванович! Раз вы идете в одной упряжке, это все равно как в лямке — помните? — вы помогаете на канате всем, и не по выбору. И мне и Ване…

— Понятно, — сказал Савватей, — в песне все слова поются, и недобрые…

— Вам понятно?.. А мне непонятно: почему вы будете спасать Ваню после того, как хотели убить?..

— А что я, хуже их? Верно, что я только хотел убить, а он меня убивал… Дружба богата, как земля.

— Не понимаю, о какой дружбе вы говорите. Расскажите, что произошло между вами.

— Под самую-то дорогу? Лидия Максимовна, под самую дорогу стоит ли ворошить, когда в одной упряжке погибать?

— Что я вам говорил? — быстро сказал Василий.

— Да, стоит! Не одни вы с Ваней! Я хочу знать, с какими людьми я пойду в эту дорогу!

— С какими шла… прошлый год, — сказал Савватей.

— Что ж. Может быть, прошлый год слепая шла, сейчас прозреть хочу.

Савва недолго угрюмился. Глаза его блеснули, он стал говорить с веселым интересом к собственному рассказу.

Он еще в Алексеевке почуял неладное, когда стало гореть в тайге до начала засухи, объявил Савва, оглядывая всех и подмигивая. Он бродил по ночам вокруг лагеря, потому что ночью легче заметить поджигателя. До урочища Повешенного Зайца он никого не увидел, а там приметил и пошел преследовать. Он взял провизии на денек всего… чтобы не пугать Лидию Максимовну.

На Эргежее увидел вот того паренька, Ваню. Савва настиг его. Ваня отпустил Лидию и ударил Савву камнем.

— Кулаком, — поправил Ваня.

— Что же, кулак у него каменный? — с возмущением сказал Савва.

— Ваня дерется только кулаком, — гордо сказал Женя. — Ваня чемпион Кузнецкстроя по боксу.

— Подпольный чемпион, — поправил Василий, усмехаясь, — бокс у нас официально запрещен.

— Ваня! — голос Лидии звенел и дрожал. — Ты признаешь за правду все, что говорил Савватей Иванович?..

— Да, — сказал Ваня.

Лидия в испуге смотрела на него и молчала. Она с жалобным упреком взглянула на Женю.

— Я расскажу про него! — вскричал Женя.

— Нечего рассказывать, — сказал Василий, — надо идти. Ваня, тебе не все ясно?

— Ясно, — сказал Ваня.

— Как он рассказал, неправильно?

— Правильно, — сказал Ваня.

— Ум хорошо, а два лучше, — сказал Савва с одобрением.

Василий взглянул на Лидию, приглашая ее говорить. Но она молчала.

— Зачем ты поджигал тайгу? — сурово спросил Василий.

— Я не поджигал, — сказал Ваня.

— Как не поджигал? — закричал Василий. — Только что ты сам признался, что поджигал!

— Я лучше расскажу, Василий Игнатьевич, — попросил Женя, тоскуя.

— Не мешай! — резко сказал Василий. — Ты, Иван, признал правильными слова Савватея, а теперь отпираешься.

— Не отпираюсь, — сказал Ваня спокойно.

— Значит, ты поджигал?

— Нет.

Василий с бешенством взглянул на него.

— Савватей не говорил, что Ваня поджигал, — успел сказать Женя.